Торпедой – пли!. Петр Заспа

в Германии родственники живут. Вот мы и думали, как отслужим, к ним уехать. Мы с ней вместе по самоучителю занимались.

      – Хреново занимались, если ты даже документ прочесть не можешь.

      – Я разговорный язык учил.

      – Дайте, я прочту, – вмешался Артем, протянув руку.

      – А ты, доктор, что, тоже за кордон собрался?

      – Почему? Нет. Немецкий язык я в школе учил.

      – А-а-а, – разочарованно протянул командир. – Ну, в школе мы все чему-нибудь учились.

      Но на всякий случай Дмитрий Николаевич отдал доктору развернутые корочки.

      Артем вскользь пробежал взглядом по тексту и, взглянув на лежавшего на койке моряка, сказал:

      – Это солдатская книжка лейтенанта цур зее Отто Витмана, вахтенного офицера U-84. Родившегося первого марта тысяча девятьсот двадцать первого года в Дрездене.

      – Какого года? – переспросил вездесущий Сан Саныч, сумевший с трудом втиснуться в тесный тамбур медблока. – Он неплохо сохранился. Это ему сейчас почти девяносто?

      – Странно все это, – озадаченно произнес командир. – Доктор, а ты не ошибся?

      – Нет, не ошибся. Немецкий язык я в школе лучше других знал.

      – Хорошая у тебя была школа. Меня в моей так и русскому не смогли толком выучить.

      – Я в Питере в гуманитарной гимназии учился, с языковым уклоном.

      – Давайте лучше расспросим нашего древнего мамонта и все узнаем, – вмешался замполит. – И ежу понятно, что он притворяется и слушает нас. Док, спроси: от какого он цирка отстал?

      Артем склонился над койкой и потряс напрягшуюся руку.

      – Вы слышите меня? – спросил Артем по-немецки. Немного подумав, он поправился: – Вы понимаете меня? Вы говорите на немецком языке? Как вы себя чувствуете?

      Поняв, что разоблачен, Отто Витман открыл глаза и посмотрел доктору в лицо. Не ожидавший этого Артем отшатнулся, но, спохватившись, улыбнулся и спросил:

      – Кто вы? Как вы оказались в море?

      – Я в плену? – вдруг отчетливо спросил моряк.

      Артем выпрямился и, обернувшись к командиру, удивленно сказал:

      – Он думает, что он у нас в плену.

      – Он что – сумасшедший?

      – Что ему сказать?

      – Спроси: он с того затонувшего корабля? Что с ними случилось? Где остальной экипаж?

      Артем еле успевал переводить задаваемые командиром вопросы. По мере того, как немец их выслушивал, его лицо все сильней вытягивалось от изумления.

      – Кто вы? – ответил он вопросом на все вопросы.

      – Он спрашивает – кто мы? Сказать? – спросил у командира Артем.

      Дмитрий Николаевич задумался. По законам элементарной морали они сейчас должны помочь экипажу, терпящему бедствие. Но это означало бы полностью себя разоблачить. А тут как назло еще связи со штабом нет никакой! А с другой стороны: не может такая катастрофа остаться незамеченной. Рядом была тьма других кораблей. Наверняка уже всех спасли. И что делать с этим выряженным в такую странную форму немцем?

      – Да, скажи. Но предупреди, что домой он вернется не скоро.