Дочь часовых дел мастера. Кейт Мортон

лужайка перед домом. Три брата играли в фрисби, причем самый младший бегал по зеленой траве между двумя старшими, а неподалеку сидели двое взрослых и что-то тихо обсуждали, едва не соприкасаясь головами.

      Жаркие летние сумерки навевали дрему, и Элоди хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Тем не менее после нескольких мгновений дружеского молчания, в котором она и ее отец были большими специалистами, она рискнула:

      – А знаешь, о чем я на днях думала?

      – О чем же? – На подбородке у него сидела капля крема.

      – Вспоминала сказку, которую мне рассказывали на ночь в детстве. Про реку и про дом с флюгером в виде луны и солнца, помнишь?

      Он засмеялся – тихим, удивленным смехом:

      – Надо же! Да, ты мне напомнила. Ты так ее любила. Давненько я о ней не думал. Признаться, раньше я сомневался, стоит ли ее рассказывать тебе на ночь, уж слишком она была жуткая, но твоя мать считала, что дети гораздо смелее, чем принято полагать. Она говорила, что детство само по себе – пугающее время жизни и что страшилки ослабляют чувство одиночества. И похоже, ты была с ней согласна: каждый раз, когда она уезжала в турне и приходил мой черед читать тебе книжки на ночь, ты начинала капризничать. Помню, иногда я из-за этого прямо-таки впадал в уныние. Ты прятала книжки под кровать, чтобы я не нашел, а вместо них требовала рассказ о лесной поляне, чащобе вокруг и волшебном доме на берегу реки.

      Элоди улыбнулась.

      – Но, как бы я ни старался, тебе все не нравилось. Ты топала ногами и кричала: «Не так!» и «Не то!».

      – О боже.

      – Это была не твоя вина. Просто твоя мать была великолепной рассказчицей.

      Тут отец погрузился в меланхолию, но Элоди, которая обычно старалась в таких случаях помолчать и дать ему побыть наедине с горем, сегодня робко продолжила:

      – Папа, я тут подумала: а что, если это все же история из какой-то книжки?

      – Если бы!.. Тогда я не потратил бы столько времени в бесплодных попытках утешить мое безутешное дитя. Увы, это все вымысел, семейная история. Помню, твоя мать как-то сказала, что услышала ее впервые еще в детстве.

      – Я тоже так считала, но, может быть, она по молодости лет неправильно что-то поняла? Может быть, тот, кто рассказал ей эту историю, сам вычитал ее в книжке? Знаешь, в старом таком викторианском томе, с картинками?

      – Что ж, может быть, и так. – Отец нахмурился. – С чего ты вдруг завела об этом речь?

      Внезапно занервничав, Элоди дрожащими пальцами вытянула из сумки альбом и передала его отцу, открыв на странице с домом:

      – Я нашла это сегодня на работе, в коробке.

      – Какое очарование… рисовал явно большой мастер… такая тонкая работа…

      Полюбовавшись рисунком еще немного, он нерешительно глянул на Элоди.

      – Папа, разве ты не видишь? Это же дом из сказки. Здесь нарисован тот самый дом.

      Его взгляд вернулся к наброску.

      – Да, здесь какой-то дом. И река.

      – И темный лес, и флюгер