Нравственность и разврат. Люттоли

одно слово «муж», а потом нажала клавишу «enter». В ответ пришло другое сообщение: пусть никто не слышит.

      Глубоко заинтригованная Назик сгребла ноутбук, ушла на кухню и затворила за собой дверь. Альберт только и мог, как осуждающе покачать головой.

      – Четыре внука уже, а ведёт себя так, как будто ещё замуж не вышла.

      – Что? – Назик поставила ноутбук на кухонный стол между газовой плитой и мойкой, потом подтащила табурет и села.

      – Знала, что позвонишь и спросишь причину. Родная моя, дорогая…даже не знаю, как тебе сказать… – раздался печальный голос.

      Назик облегчённо вздохнула.

      – А я уже подумала, что вы Лауру мою сватать собрались для своего Айко.

      – Ты правильно подумала!

      Назик так и осталась сидеть на табурете.

      – В общем, скажу как есть, правду, а потом вместе решим, как их поженить. Хорошо?

      – Рипс! Лаура не хочет. Я с ней только что разговаривала.

      – Ты про Айко ей говорила?

      – Нет. В общем, сказала. Лаура сказала, что никогда не выйдет замуж за парня из России.

      – А что ещё она должна сказать?! Бедная моя…

      – Рипс! – Назик поневоле начала волноваться.

      С той стороны экрана раздался вымученный голос.

      – У Лауры отношения с моим сыном. Очень близкие отношения.

      – Что ты такое говоришь? – Назик от возмущения даже со стула вскочила. – Моя дочь не такая девушка.

      – Я знаю, Наз. Но мой сын такой. Обманул твою дочь. В любви признался. Кольцо подарил. Обещал, что женится. Ты же знаешь, какой Айко красивый?! Ни одна девушка не может устоять. И Лаура не устояла. Во всём Айко виноват. Влюбил её в себя, а потом…ну ты понимаешь…

      Назик без сил опустилась на стул и вытерла тыльной стороной ладони холодный пот со лба.

      – Тебе Айко рассказал?

      – Нет! Лаура ему письмо написала, а мы случайно прочитали. Бедная ждёт его, умоляет, чтоб приехал…и вам боится рассказать, что случилось…любит, очень любит…так прямо и пишет…а он…целый год не отвечает…добился своего, уехал и бросил её…

      Рипсиме заплакала. Назик тоже заплакала. Оба сидели перед экраном и плакали. Но горе горем, а положение как-то следовало исправлять.

      – Хотим приехать и вместе решить, как наших детей поженить. Пусть они сами тоже поговорят…там. А мы поговорим отдельно. Надо их поженить, Наз! Твоя дочь может быть на него обижена. Мой сын может передумать. На него надеется нельзя. Поэтому, возьмём всё в свои руки. Хорошо?

      – Хорошо. Спасибо тебе дорогая моя, что не забываешь мою Лауру. А письмо можешь мне прислать? Хочу почитать.

      – Открой её Одноклассники и посмотри в сообщениях. Она позавчера его отправила. А потом поговори с Альбертом. Не надо звонить Лауре. Пусть пока ничего не знает.

      – Хорошо. Сами всё решим. Если до сих пор молчит, значит и потом ничего не скажет. Я её хорошо знаю, – как ни странно Назик не обратила внимания ни на странное слово «там», ни на слово «звонить». Хотя следовало. Но она была далеко от того,