Ануш для искушения. Виталий Вир

с рогатым черепом, а края пестрили массой иероглифов.

      Потому как письмена майя до сих пор точно не расшифрованы, совет принял решение направить к развалинам небольшую группу и еще раз осмотреть место захоронения. Интересно понять, в какой мере рисунок связан с захоронением.

      Ло вызвался помочь молодому, но весьма перспективному 24-летнему научному сотруднику Кембриджского университетского колледжа археологии и антропологии. Меня же по приезде решили оставить в их компании в качестве еще одного помощника.

      Что до моего к этому отношения, то я была весьма заинтригована и ничуть не напугалась. Хотя Ллойд, кажется, старался нагнать на меня жути.

      – Что скажешь? Не расстроена? – поинтересовался Ло, застряв в очередной для города Мехико автомобильной пробке. – Я о ближайших перспективах для тебя.

      – Что я могу сказать? – тянула я с ответом, находясь на волне приподнятого настроения и мыслей о таинственных развалинах. – Если верить мексиканцам, то у них три основных символа страны: сомбреро, изумительные пляжи и, конечно, знаменитые пирамиды майя. Жаль, мы едем не на пляж и у меня нет сомбреро, а развалины – далеко не пирамиды майя, но, может быть, мне повезет и я стану первооткрывателем чего-то важного именно на развалинах?

      Вместе с Ло я рассмеялась, арядом, в медленном потоке, измученные пробками автомобилисты, словно сговорившись, принялись выказывать недовольство злобными взглядами.

      Мы не могли умерить наш пыл и продолжали потешаться, но теперь поводом служили недовольные физиономии.

      После Ло заговорил о моем бесстрашии. Я принялась сыпать примерами из жизни, превращая рассказ в хвастовство. Ло решил проверить, правду ли я говорю, и предложил рассказать, как был освящен храм, ныне стоящий в развалинах. «Ну, слушай, раз ты не впечатлительна», – начал он. По его словам, это выглядело так. После возведения храма по его четырем углам поставили колья, на которые насадили военнопленных. Кровь, стекающую с кола, смешивали с глиной и ею обмазывали пол и землю вокруг храма. Индейцы посчитали, что подобным образом они заставят такое здание стоять вечно, потому как оно охраняется духами жертв, умерших в мучениях.

      Под конец я не выдержала и сдалась. Попросила Ллойда поменять тему и рассказать о предстоящей учебе. Ло устроил мне маленький ликбез, а я получила возможность рассмотреть его лучше. Хотя внешне он для меня и так был знаком.

      Когда я в первый раз увидела на обложке журнала фотографию очень молодого актера Зака Эфрона, я впервые почувствовала, что значит находиться вне себя от ощущения симпатии к противоположному полу. Его улыбка той самой стрелой амура пронзила мое сердце, после чего я увлеклась любовными романами. Читая их, я каждый раз сталкивалась со своим бессилием и неспособностью понять, что же такое настоящая любовь. Мне не было понятно, где та грань, после которой чувства сильной симпатии, страсти, безумной влюбленности перерастают в настоящую любовь. Неизменно все заканчивалось во мне множеством вопросов и