Остров кошмаров. Паруса и пушки. Александр Бушков

без единого матерного слова, послание, представлявшее, впрочем, чистейшей воды ультиматум: либо вы, ваше византийское величество, отдаете за меня дочку, либо – Корсунь наша. Корсунь была большим и богатым городом, лишаться которого по-любому жалко, и император (наверняка изрядно выматерившись) дочь за Владимира все же выдал.

      Нечто подобное, бог ведает с какого перепугу, устроил и Сомерсет. Вместо того чтобы, как заведено у приличных людей, послать посольство из облеченных должными полномочиями сватов Сомерсет вторгся в Шотландию во главе хорошо вооруженной армии, состоявшей главным образом из иностранных наемников, – и двинулся к шотландской столице, сжигая и уничтожая все на своем пути. Он, изволите ли видеть, полагал, что такая демонстрация силы шотландцев испугает и заставит быть более сговорчивыми в вопросе о сватовстве. Неподалеку от Эдинбурга он разбил выступившее навстречу шотландское войско и отправил к шотландскому регенту Аррану переговорщиков. Те объяснили: герцог Сомерсет – не какой-нибудь пошлый агрессор, это он так пришел сватать Марию за Эдуарда.

      Как и следовало ожидать, шотландцам такой способ сватовства пришелся категорически не по вкусу, и они послали Сомерсета на несколько честных шотландских букв. Обозлившийся Сомерсет взял Эдинбург штурмом и выжег. Что, конечно, принесло ему некоторое моральное удовлетворение, а вот внешнеполитические последствия оказались для Англии крайне неблагоприятными. Узнав о похождениях в Шотландии этакого свата, французы срочно перебросили туда войска и сами начали вести переговоры о браке Марии Стюарт с наследником французского престола Франциском (впоследствии он состоялся, но счастья Марии не принес). И развязали против Англии войну, крайне неудачную для туманного острова.

      Вернувшись из Шотландии, Сомерсет – очевидно для разнообразия – решил заняться парламентской деятельностью. И созвал очередное заседание парламента. Принятые с его подачи решения только озлобили очень многих. Парламент отменил наказание плеткой-«шестихвосткой» – но оставил в силе закон, по которому живьем сжигали католиков, выступавших против англиканской церкви – неважно, действием или словом. Мало того, законы против «здоровых» попрошаек» лишь ужесточили – теперь «любого, кто живет праздно и шатается без дела больше трех дней кряду» ждали еще большие невзгоды. Закон предписывал не только клеймить раскаленным железом, отрезать уши и отрубать руку, но и, заковав в кандалы, отдавать в рабство. Легко представить, какую реакцию этот закон вызвал у простого народа, против которого, и только против него, был направлен – к тому же все прекрасно знали, кто этот закон протолкнул.

      Полное впечатление, что у Сомерсета был какой-то фантастический талант собственными руками создавать себе врагов и недоброжелателей. После неудачной войны (вызванной в первую очередь именно «подвигами» Сомерсета в Шотландии) королевская казна была пуста. И Сомерсет пошел по пути Генриха Восьмого – стал портить монету, благо