Ярость. Юрий Никитин

культуры растерянно хлопал глазами. Он вышел из поэтов, вряд ли умел считать до десяти, а сейчас, судя по его лицу, был уверен, что генерал-президент кукукнулся. Коган быстро посмотрел на Коломийца, перевел непонимающий взор на Кречета:

      – Ну, вы даете, Платон Тарасович!.. Того и гляди брякнете, что Земля… того… вокруг Солнца, а я ж вижу, что всходит на востоке, а опускается за край земли на западе!..

      Кречет скупо усмехнулся, кто-то подхихикнул угождающе, обстановка снова разрядилась. Стаканы звякали, половина бутылок уже опустела. Чувствовалось, что у многих появляется желание поставить их под стол по странно выработанной у русского человека привычке.

      Забайкалов покряхтел, подвигался, привлекая к себе внимание, и, когда все взоры наконец задержались на нем, проговорил с расстановкой:

      – Господин президент, пора определиться с зарубежными поездками. Хотя бы ориентировочно.

      Кречет отмахнулся:

      – Пока не до поездок.

      – Надо, – произнес Забайкалов медленно, едва ли не по складам.

      – Что вы давите? – огрызнулся Кречет. – В стране такое творится!.. Сначала надо разгрести здесь. Поездки – потом.

      – Но что отвечать?.. Послы берут меня за горло.

      Кречет сказал зло, желваки вздулись, как рифленые кастеты:

      – Ответь, что мы сосредотачиваемся.

      Забайкалов усмехнулся, в прищуренных заплывших глазах промелькнула веселая искорка:

      – Неплохо.

      – Что-то не так? – насторожился Кречет.

      – Европейские послы хорошо знают эту фразу. Когда князя Горчакова, одного из моих предшественников, спрашивали, почему Россия перестала участвовать в международных делах, он ответил коротко: «Россия сосредотачивается». Это прозвучало загадочно, грозно и… пугающе. Вы об этом знали?.. Нет?.. Тем интереснее.

      С хмурого лица Кречета на миг соскользнула тень:

      – Россия после того позорного поражения все же очнулась от спячки! Начала барахтаться, сделала рывок… и вернула себе и Севастополь, и весь Крым. И даже взяла много больше, чем потеряла. К тому времени мы нарастили такие мускулы, что ее вчерашние победители: Франция, Англия, Турция и еще какая-то мелочь – и не пикнули. Нам бы сейчас так сосредоточиться!

      – Ну, дипломатические ноты были, – поправил Забайкалов, – но уж так пикали, для порядка. Хорошо, так и отвечу, Платон Тарасович. Это в самом деле хороший ответ.

      – Он верный, – возразил Кречет, – а не просто удачный. Сруль Израилевич, что у нас с финансами? На нуле?

      Коган сказал осторожно:

      – Если бы на нуле, даже я бы не прочь военного парада… С танками и ракетами на Красной площали, бегущими пионерами к Мавзолею… А так, в глубоком минусе. Внешний долг – сто тридцать миллиардов долларов. Но вообще-то западные страны могут подкинуть кредитик…

      – Ну-ну?

      – Понятно, на известных условиях…

      Кречет нетерпеливо бросил:

      – Это ясно даже генералу. Все охотнее дают друг другу на водку, чем на хлеб. Так называемые