Снега, снега. Андрей Бондаренко

послышались странные заполошные хлопки, и над головой путника пронеслись – прохладным вихрем – непонятные чёрные существа. Сердце отчаянно рванулось вниз, к пяткам.

      – Ничего страшного, – крепко вжимаясь спиной в каменную стену, заверил сам себя Хан. – Обыкновенные летучие мыши. Мне про них – в детстве – бабушка рассказывала…

      Подземный коридор вывел его в просторный зал. Раздался громкий треск, и впереди вспыхнуло яркое пламя.

      – Обыкновенный факел? – предположил Хан. – Только очень яркий?

      Предположил, и потерял сознание.

      Он – с огромной скоростью – летел по бесконечному чёрному коридору, в конце которого угадывалось крохотное светлое пятнышко. Перед глазами – навязчивой чередой – мелькали красно-жёлтые круги, фиолетово-сиреневые спирали и лимонно-зелёные молнии…

      Сознание медленно вернулось. Вернулись запахи, звуки, мысли.

      – Первый, здесь второй, – монотонно забубнил хриплый незнакомый голос. – У меня переселенец. Похоже, из степных дикарей. Повторяю, у меня – переселенец…

      Хан открыл глаза и неуверенно огляделся вокруг. Он, прислонясь спиной к толстому шершавому пню, сидел на тёплой земле. Над головой тревожно и вдумчиво шумели ветви могучих деревьев. А метрах в десяти-двенадцати, на узенькой просеке, стоял незнакомый тип в светло-серой облегающей одежде. Тип, недоверчиво поглядывая на Хана, негромко бормотал в крохотную чёрную коробочку:

      – Переселенец пришёл в себя. Присылайте вертолёт. Я нахожусь в квадрате «Бэ два, дробь двенадцать»… Вас понял. Жду…

      Перед «внутренним взором» Жабы мелькали только отрывочные картинки – несгораемые громоздкие сейфы, высокие штабеля золотых слитков, толстые пачки денежных купюр, «соединённые» в кубические тюки и тючки всевозможных размеров.

      «Это, скорее всего, банковское хранилище», – подумала Жаба. – «Причём, не просто банковское хранилище, а подземное хранилище моего личного банка… Как он назывался? Кажется, «Золото амазонок». Причём здесь – амазонки? А не при чём. Блажь такая мне однажды пришла в голову. Что в этом такого? Имею полное право! Банк-то мой, приватный… Ах, как же был хорош тот Мир, в котором я жила когда-то. Как хорош, честен и справедлив! Слов не подобрать. Не чета этому, «церковному» Миру… В моём Мире всё принадлежало банкирам. Всё-всё-всё… Конечно, были и всякие страны-государства. Только это ничего не меняло. Ровным счётом – ничего. Президенты всех стран выбирались сугубо по согласованию с банковской средой. То есть, из опытных, проверенных и заслуженных банкиров. А Миром – полноценно и всеобъемлюще – правил Высший Банковский Совет. И всё было хорошо, недовольных не было. Как, впрочем, голодающих и нищих. Все были безмерно счастливы… Конечно, существовали и некоторые ограничения. Например, численность населения планеты жёстко контролировалась. Во-первых, на рождение каждого ребёнка надо было получать специальное разрешение. Во-вторых, все дефектные и неполноценные особи подвергались физическому уничтожению… Но в этом, клянусь, не было ничего низкого и