Барин и слуга. Клавдия Лукашевич

стоящих у стен, лежат неубранные постели. Видно, что кто-то тут ночевал.

      Михей Захарыч озабоченный ходит по комнате с вицмундиром на руке, смахивает пыль и про себя разговаривает:

      – Сегодня вторник… Значит, одна лекция у нас в «ниверситете» и две на курсах… О листьях, говорил, будет читать… А на курсах-то про клеточку… Так и принесем из «лаботории»…

      Он скрылся в соседнюю комнату и скоро вернулся оттуда с двумя узкими, длинными коробками, с книгами и с футляром в руках.

      – Андрей Иванович, пора… – сказал он, посмотрев на часы.

      – Сейчас, Михеюшка, сейчас. Вот только фельетон дочитаю…

      – После дочитаете…Извольте манишку одевать. – не допускающим возражений тоном говорил слуга и останавливаясь перед барином.

      – Ну, хорошо, давай, – добродушно откачал Андрей Иванович, принимая из рук слуги манишку. – Что, бишь, я тебе хотел сказать? – припоминал он, потирая себе лоб рукой.

      – Чтоб я вам листья принес?

      – Да, да…Верно, Михеюшка. Спасибо, что напомнил…

      – Вот книги… Тут атлас, а тут листья… Разные засушены. – указал Михей Захарыч на белые коробки.

      – Что-то я еще хотел сделать?! Такая память, просто беда! Сгубила меня эта рассеянность!

      – Хотели препараты приготовить… О клеточке будете читать…Тут и микроскоп и стеклышки.

      – Так, так, Михеюшка! Ты у меня золото, а не человек… Пропал бы я без тебя, – говорил Андрей Иванович, проворно развертывая какие-то стекла и осматривая в футляре микроскоп.

      Михей Захарыч стоял около него серьезный и сосредоточенный, с вицмундиром в руках, выжидая удобного случая. Как только он заметил, что барин оторвался от работы и задумался, он быстро протянул ему вицмундир.

      – Извольте одеваться, Андрей Иванович. Пора… – сказал он, как-то особенно взвизгнув.

      Андрей Иванович одевался медленно, видимо что– то обдумывая, и поминутно заглядывал в открытую книгу, лежавшую на столе.

      – Портсигар возьмите. Тут ваша записная книжка, вот часы, вот портмоне…Платок носовой не забудьте…А не то опять, как намеднись, положите в карман чайное полотенце…Срам ведь!.. Студенты засмеют, – ворчал Михей Захарыч, подавая барину то одно, то другое.

      – Спасибо, спасибо, Захарыч, – торопливо творил Андрей Иванович, одеваясь.

      Собрав барина, Михей Захарыч выпускал его из двери и долго провожал заботливым взором. Иногда и отойдет уж далеко, как старик слуга заметит его оплошность.

      – Андрей Иванович, вернитесь, вернитесь! – кричит он на всю улицу из окна. – Вы без калош ушли…простудитесь! Сегодня сыро…

      И барин покорно возвращался.

      Когда Андрей Иванович уходил на службу, Михей Захарыч начинал хозяйничать. В это время к ним приходила поденщица, старуха Марья, которая им стирала белье, мыла полы и стряпала.

      Михей Захарыч не любил, чтобы в доме жила «баба» как он выражался.

      – От них только сор и беспокойство, – говаривал он. А барину его было решительно