Добровольно проклятые. Лена Обухова

чувство.

      Нечто подобное происходило с ней в феврале, когда она, отложив книгу, которую уже писала, меньше чем за месяц настрочила черновик новой, с трудом прерываясь на еду и сон. Текст той книги как будто звучал в ушах, Ольга едва успевала его записывать, промахиваясь мимо клавиш ноутбука и катастрофически путая окончания, а иногда и слова целиком. Ей было ужасно страшно после того, что она видела в своем доме, но она все равно засиживалась допоздна в той самой гостиной с окнами в пол и писала, писала, писала, пока весь ее страх не превратился в буквы. И только отправив рукопись редактору, Ольга успокоилась и впервые проспала целую ночь без кошмаров.

      А потом на нее обрушилась тишина. Подобные кризисы случались с ней и раньше, поэтому она не особо переживала, но все равно очень хотела снова ощутить этот полет, услышать, как кто-то шепчет текст на ухо. Почувствовать холодящий кровь ужас, который не нужно придумывать. И осторожное тепло где-то в глубине давно остывшего сердца, похожее на хрупкое пламя свечи на ветру и придающее всему происходящему смысл. Ради первого она приехала сюда. Ради второго позволила малознакомому следователю отвезти ее домой и остаться спать на диване в гостиной.

      Поэтому теперь она стояла посреди дороги, впитывая ощущения, вдыхая прохладный ночной воздух полной грудью и прислушиваясь к сердцебиению, которое учащалось с каждой секундой, с каждым новым далеким рокотом.

      Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда сзади раздался протяжный скрип. Ольга резко обернулась, едва не теряя равновесие, и посветила фонариком в сторону предполагаемого источника звука.

      Скрипела створка кладбищенских ворот, медленно распахиваясь по непонятной причине. Конечно, ее мог подтолкнуть и поднявшийся ветер, но Ольга была абсолютно уверена, что на ночь кладбище закрывают, а ворота – запирают.