Люди и остальные. Юрий Шевчук

и зрачки залили всю радужную оболочку. Губы раздвинулись, обнажив ряд на удивление крепких и длинных зубов. Их казалось больше, чем положено иметь человеку. Ноздри вампира зашевелились. Последним усилием воли он удержался, не впился сразу в маячившее перед глазами окровавленное запястье, спросил:

      – Заразиться не боишься, Эрнстович?

      – Ты ж меня кусал уже, Николай, – пожал плечами Андрей. – Ты пей, пей… Не бойся. Граммов двести я тебе налью, больше не взыщи, мне еще работать сегодня…

      Вампир, с чавканьем сглотнув слюну, прильнул губами к кровоточившему запястью.

      Минуты через три он довольно откинулся, смущенно вытирая рукавом губы.

      – Ну, Эрнстович, ну, уважил, бляха-муха, – заплетающимся языком произнес Николай Гаврилович. – Ну ты человек! Конечно, ты нас под корень извел, но я по-омню, помню все: пожалел пацана, не стал колом бить…

      – Пацана? – удивилась подошедшая Карина, залепляя пластырем порез на руке Андрея. – Сколько же вам лет?

      – Зимой двадцать три будет, – произнес Николай Гаврилович. – А десять лет назад, когда ваши опера нагрянули, пацаном совсем был. Если бы не Андрей Эрнстович, и меня серебром бы пожгли…

      – Вампиры быстро стареют, если лишаются человеческой крови. Кровь животных лишь утоляет голод, но не служит источником необходимых химических веществ, которых организм вампира не вырабатывает. Поэтому Николай, например, не может покидать свой дом при свете дня. Вампиризм – просто болезнь. Болезнь, передающаяся по наследству, заразная, но не слишком… Во всяком случае, у меня, по-видимому, к ней иммунитет. Болезнь, к сожалению, неизлечимая, – сказал Андрей.

      – Значит, десять лет назад наша служба не изолировала вампиров, как сейчас, а просто истребляла безнадежно больных людей, – произнесла Карина.

      – Именно так, – кивнул Андрей. – В оправдание тогдашнему руководству ЦЕНТРА можно сказать, что эпидемия вампиризма, распространившаяся по здешним местам, приводила к значительным жертвам. Две сотни вампиров и примкнувших к ним ликантропов убили около тысячи человек и иных существ, пока с ними не было покончено.

      – Ну ты загнул – тысячу, – сказал Николай Гаврилович. – Да только наша семья, что ни день, а свежие косточки в болото выкидывала. Лихие года были… Лихие… Редко когда я, малец, спать ложился без стакана парной кровушки… Тысячу… Считай – три тысячи. Но ведь не только людей: и своих харчили, было такое… А когда деньги были – и донорскую покупали. Мы же не звери какие, не думай, девушка. Хотя скажу: консервы на вкус – они и есть консервы…

      – Ладно, Гаврилыч, ты, я вижу, не пропадаешь тут, – фальшиво-бодрым тоном сказал Андрей. – Бывай, Игорьку привет передай, а мы поехали.

      – А куда, коли не тайна? – спросил, вновь насторожившись, вампир.

      – Да в Яровичи, – ответил Андрей. – Оттуда в Большие Содомища, затем в Малые Содомища. Там, говорят, музыкальные гении родились: девочки хой-группу образовали, лучше «Тату» играют… Да ты что, Николай?

      Вампир явно