Безумие белых ночей. Ринат Валиуллин

не хочу, чтобы подгорел блин.

      – Ты же говорила, что хотела быть рядом, что бы ни случилось.

      – Действительно, я хотела, но ничего так и не случилось.

      – Еще не вечер, – подошел я к ней сзади.

      – Какой-то ты сегодня не такой. Какой-то пастеризованный, – не видела она меня, выливая белую жидкость на сковороду.

      – Разве тебя не зае… такая жизнь?

      – Еще как зае… Все время думаю, неужели я больше никому кроме нее не нравлюсь.

      Неожиданно его поцелуи затмили всю мою шею. Глаза появлялись там, куда он меня целовал.

      – Ты с ума сошел, – перевернула блин жена.

      – Я все время думаю об этом.

      – Извини, значит, еще не сошел. – Руки уже не мои, они полностью принадлежат ей, они уже чистят карманы ее души. Будто их взяли на службу, в прачечную кожи. Их не смущает то, что работа по большей части ночная, им нравится ночь.

* * *

      – Как ты думаешь, может ли крепкая дружба перерасти в крепкую любовь? – закончила Шила с блинами и застряла у окна в одном халатике.

      – Все зависит от крепости напитков, – подошел я и обнял Шилу, прижав телом к подоконнику.

      – Значит, может?

      – Да, несомненно, но временами возможны побочные эффекты: тошнота и аллергия. К Марсу сегодня полетим? За город.

      – Обещали дождь. Что мы там будем делать? В лесу в дождь скучно.

      – В бильярд играть.

      – Меня это не вдохновляет.

      – А, я знаю, теперь тебя вдохновляют только твои выдающиеся груди. Они растут не по дням, а по часам. Уже четвертый, наверное, – обнял я их ладонями.

      – Ты что? Четвертый у Вики.

      – Да? Мне кажется она одна сплошная грудь.

      – Ну, она же кормит сейчас.

      – Скоро и тебе предстоит. В любом случае, твоя мне дороже всех вместе взятых, – начал я твердеть и все сильнее прижиматься к жене.

      – Ага, уже пастеризованных тобою. Может, этого тоже надо покормить? – кивнула копной волос на воробья за стеклом Шила. Тот примостился на жердочке карниза и внимательно наблюдал за нами.

      – Ты, как видишь дичь, сразу хочешь ее покормить. Может, он просто порно хотел посмотреть.

      – Какие у него внимательные зрачки. Как ты думаешь, нас видно из дома напротив?

      – Конечно, возможно, в воробья встроена камера, и все следят по большому экрану за каждым нашим движением. Не бойся. – Я опустил занавес. – Кина не будет. Спектакль только для своих.

* * *

      Я оказалась в Умео в двадцать два года. Уехала туда на практику после окончания курса. Подальше от дома, чтобы мальчишки мои забыли и не подрались, и не погибли на дуэли, хотя, как мне кажется, я того стоила. Артур постоянно писал Шиле большие пространные письма, Марс за все время прислал только одну открытку с видом красной планеты: «Венера моя, ты не думай, я за тобой наблюдаю с неба». Странное время шведских столов и шведских семей. Артур в это же время служил где-то на одной параллели в Мурманской области. По почерку было заметно, что армия