Привет! Это я… (не оставляй меня снова одну…). Нина Элизабет Грёнтведт

руку на папину.

      – Чего-чего? – спрашиваю я.

      – Класс! Значит, ты можешь стать ПОЛИЦЕЙСКИМ! – вопит Эрленд и начинает носиться по кухне, делая вид, что у неё в каждой руке по пистолету. – Кошелёк или жизнь! – вопит она и палит по невидимым бандитам, якобы засевшим в кухне. (Надо полагать, кухня ими битком набита – по крайней мере, так ведёт себя Эрленд; хотя вообще-то с такой стрельбой у неё давно бы уже кончились патроны.)

      – Кошелёк или жизнь? Бестолочь, это ведь грабители говорят! – объясняю я.

      – Ода, не обзывай сестру, – говорит мама.

      – Но полиция так не говорит! А Эрленд очень глупая, – отвечаю я.

      – Не называй сестру «Эрленд» и не говори, что она глупая, – повторяет мама.

      Я по-прежнему стою посреди кухни. Спрашиваю папу:

      – Ты сделал что-то не так? Может, плохо работал, не старался?

      – Сейчас время такое, сплошные сокращения, – отвечает папа. – В моих услугах больше не нуждаются. Я поступил на работу последним, значит, должен уйти первым. Ничего не попишешь. Но всё уладится, – говорит папа и улыбается – не так, как всегда.

      – Значит, у тебя больше нет работы? – уточняю я.

      – Именно. Как раз сейчас и нет. Но я скоро найду другую работу, вот увидишь.

      – Всё уладится, – говорит мама.

      «Всё уладится!» – они что, никаких слов больше не знают?» – думаю я.

      – Папа – безработный, – изрекаю я, ни для кого, в воздух, в основном чтобы послушать, как это звучит: «Мой отец – безработный!»

      Я совсем не знаю, что мне думать по этому поводу. Смотрю на папу – может, он стал выглядеть по-другому? Расстроен? Что он собирается делать?

      – Всё уладится, милый, – говорит мама ЕЩЁ РАЗ и гладит папу по руке.

      – ПИФ-ПАФ! – кричит Эрленд и одобрительно кивает сама себе. Она сдувает с указательных пальцев «остатки пороха» и суёт пальцы в карманы, будто её пальцы – пистолеты. Потом забирается к папе на колени и берёт бутерброд. Я тоже устраиваюсь за столом со своим бутербродом. Мы ужинаем. Сегодня у нас намного тише, чем обычно.

      Обеими руками Эрленд обнимает папу за шею.

      – Тебе грустно?

      – Да нет, дружочек, – отвечает он и гладит сестру по щеке. – Просто как-то странно, что вдруг – раз! – и ты без работы. Что же мне теперь придумать?..

      Папа смотрит перед собой в никуда. Похоже, он что-то обдумывает. Видно, что ему не по себе. Эрленд озабочена.

      – Но, папа! – говорит вдруг она. – Ты можешь делать что угодно! Ты можешь ВСЁ!

      Эрленд улыбается папе и снова его обнимает. Изо всех сил.

      Сестра ещё такая маленькая – она на самом деле считает, что папа может ВСЁ…

      – Да, это уж точно, – отвечает папа и улыбается обычной доброй «папиной» улыбкой. – Папа может всё, – подтверждает он и подмигивает мне. (Я закатываю глаза, но ничего не говорю.)

      Мысли

      Я в постели, но заснуть не могу. Мне слышно, как внизу, в гостиной, разговаривают родители