Frozen. ЛенаФуксия

заметила.

      Меня распирало любопытство, что за девицу подцепил падя и чем она похожа или лучше мамы, если он так на неё смотрит. Поэтому вместо того, чтобы остаться в городской квартире, я вернулась домой.

      Как же я пожалела, что сделала это. Девица так орала и стонала под падей, что мне было слышно через закрытые двери и четыре разделяющих помещения. Но самое ужасное было то, что падя тоже орал. Он получал кайф от какой-то посторонней женщины.

      На первом акте я накрылась подушкой, чтобы их не слышать. На втором – сбежала в квартиру в Аделаиде, в которой ночевала, когда встречалась с парнями.

      Меня накрыла волна жуткой ревности и одиночества. Впервые со свадьбы Искры я снова почувствовала себя кусочком суши, оторвавшимся от материка. Почувствовала, что единение, которое было между мной и падей дало трещину. Я ревела. Ему не должно было быть так хорошо, а ему было. Он должен любить только меня и маму, ну и Искру. А он…

      С этим я уснула. И, здравствуй холодный сон!

      Чувство отчаяния и одиночества сковало сердце. Она умерла. Этого не изменить. Она изменила. Этого не исправить. Я сжег дотла всё, что было связано с ней. И её и этого менестреля, и еще того, кто рассказал мне о том, что моя единственная встречается с менестрелем. Я сжег всё… Пламя охватило меня, жар сжигал меня изнутри. Непередаваемая, невыносимая боль! От боли разорвалось сердце.

      «Изменница!»

      Её вскрик: «Я? Изменница? Почему? Любимый, за что?»

      Огонь охватил меня, но так и не сжег. Драконы не горят в своем огне.

      В голове её пение, у неё был такой красивый голос, а перед глазами она в виде факела. Это невозможно забыть. Это невозможно простить. Пламя не дало облегчения, и я решил замерзнуть. Навсегда…

      Мысли, обрывки воспоминаний, слова, крики, боль! Этот смерч охватил меня. Я металась по кровати и не могла проснуться. Я не отделяла мыслей холодного существа от своих собственных. А моё тело горело. Мне было очень жарко! И на все это накладывались еще чьи-то воспоминания о смерти в огне…

      Я усилием воли, напомнила себе, что я Агния Раммельсберг. Я дочь Раммельсбергов и никто не властен над моей волей и моим рассудком. После этого мне удалось проснуться.

      Тело горело, но жар отпускал быстрее, чем холод. Кто эта женщина? Она умерла в огне. Изменница – это слово она услышала, перед тем как её одежда и волосы вспыхнули.

      Да, сюжетец… Есть над чем подумать.

      Очень хотелось домой к папе-Купу. А и черт с ней, его новой пассией. Хочу ему пожаловаться.

      Перемещаюсь в сад, специально, чтобы не напугать гостью, если она еще не ушла. Вхожу через открытую раздвижную садовую дверь и попадаю на кухню.

      Падя сидит к входу спиной, возле плиты в маминой домашней футболке стоит его пассия. Светлые волосы заплетены в косу до попы. Как у мамы. Мама?

      – Мамочка! – визжу я и подлетаю к ней.

      – Огонёк! – мы обнимаемся, какая же она хрупкая по сравнению со мной.

      – Мам, ты когда приехала? – оборачиваюсь на падю. – Почему вы мне