Дом шалунов. Лидия Чарская

это другая?

      Домов становятся меньше. А дальше – поле, какие-то постройки и огороды, река. Никина мама живет на самой окраине города, где квартиры значительно дешевле, и немудрено поэтому, если маленький Ника в какие-нибудь четверть часа очутился на самом краю Петербурга.

      При виде реки Ника почувствовал, что ему хочется пить. И в крошечной головке мелькнула мысль: спуститься к речке, лечь на ее бережку и напиться прямо из реки так, как пьют собачки и лошади. Это очень забавно и весело! Задумано – сделано. Но берег крутой и скользкий, ножонки Ники скользят по траве, покрывающей его. Он хочет уцепиться за что-нибудь, но не может, скатывается и, помимо собственной воли, бежит вниз к реке. Вот и вода. Близко-близко. Мальчик уже не может остановиться и все катится, катится к воде.

* * *

      – Ах!

      Две цепкие, загорелые руки схватывают Нику и высоко поднимают над самой рекой. Еще минута, и маленький Ника утонул бы в быстрых холодных волнах.

      Руки крепко прижимают мальчика к груди.

      Над ним склоняется загорелое лицо крестьянки, повязанное черным платком. Ее светлые глаза ласково глядят на удивленного Нику.

      – Не бойся, сыночек, не бойся! Худого тебе ничего не сделает тетка Матрена. Кабы не я, потонул бы ты, сердечный, свалился бы вниз и поминай как звали. Небось, жалко такого красивенького парнишку. Глянь-ка на меня, сынок! А и хорош же ты, маленький. Волосики-то что лен: мягкие, золотом отливают. А глазенки-то, глазенки! Ишь ты! Чего смотришь, дурачок? Ты тетке Матрене Самим Господом Богом послан. Да! Таких ребяток на утешенье людям Господь дает! Как моего Митюшку я хоронила, так думала от слез помру. А вот, вишь, другого Митюшку Господь мне дает! Поедем со мною в деревню, сынок. Любить тебя, холить буду. И мужу беречь велю заместо сынка, то есть Митюшки нашего, покойничка. То-то заживешь у нас, сынок.

      И, говоря это, Матрена сжимала все крепче и крепче в своих объятиях Нику, покрывая поцелуями его нежные щечки, розовые губки и пышные волны золотых кудрей.

      Но Нике были неприятны ласки чужой ему женщины. Сухие, потрескавшиеся губы женщины кололи его. Ее грубый голос неприятно звенел в ушах.

      Нике разом представилась другая женщина: нежная, молоденькая, с мягкими душистыми ручками, с нежным голосом и нежными поцелуями, – ему вспомнилась мама.

      – К маме хочу! – неожиданно закричал он и горько заплакал, затрепетав всем телом.

      – Нет у тебя нынче другой мамы, окромя меня! Слышишь? – сердито крикнула крестьянка и, зажав своей грубой ладонью ротик Ники, еще крепче прижала его к себе.

      Мальчик успокоился поневоле.

      Тогда женщина закрыла его с головой теплым байковым платком и куда-то понесла, несмотря на то, что Ника старался вырваться из ее цепких рук.

      ГЛАВА 2

      Отъезд в деревню. Нику ищут. Через шесть лет. Миколка. Волк

      Матрена принесла Нику в избушку, одиноко стоявшую на окраине большого огорода. В избе жил кум Матрены, огородник Вавила, со своею семьей. У них останавливалась Матрена, когда привозила в город на продажу деревенский холст.

      Вавила,