Вечера княжны Джавахи. Сказания старой Барбалэ. Лидия Чарская

белого царя… Я сделаю тебя счастливым, мальчик. Спаси меня только! Скуй мне цепь из старого железа, такую же, как эта, принеси ее сюда, но так, чтобы никто не узнал и не прослышал об этом, так, чтобы ни один человек не проведал обо мне, принеси сюда, и тогда я буду спасен, и награжу тебя по-царски.

      Голос бедного юноши дышал такой мукой, такой жаждой свободы, таким желанием избавления от страданий, что он потряс все существо бедного Бессо с головы до ног.

      Не надо, батоно! Возьми слова свои обратно, – вскрикнул с горячностью мальчик, – не надо мне ни золота, ни сокровищ, я и без них спасу тебя.

      И боясь разрыдаться от жалости и печали, как птица вылетел из пещеры маленький пастух.

      Не помня себя, собрал он стадо в этот вечер, вернулся в аул и с этой же ночи стал искать старые гвозди, куски железа, словом – все то, что могло пригодиться ему для скования цепи.

      Судьба не благоприятствовала Бессо. Трудно было ему найти скоро столько старого металла у себя в ауле.

      Наконец набрел он на огромную полосу железа, стащил в кузницу и сковал цепь.

      В ауле заметили однако эти приготовления мальчика. Странное поведение Бессо не могло не привлечь внимания осетин.

      «Мальчик нашел золото в горах», – подумали его односельчане и решили во что бы то ни стало проследить его.

      Наступила желанная для Бессо ночь. Ярким оком зажглась в далеком небе золотая, алмазная звезда Ориона. Открылись чашечки ночных цветов в долинах, запели духи гор на разные голоса, когда, взяв с собою цепь, Бессо, крадучись как вор, прошмыгнуть из родного аула.

      Лукавые осетины пошли по его стопам.

      Не подозревая преследования, маленький пастух легко и быстро карабкался по уступам, прижимая к груди роковую цепь. Перед ним, не покидая его ни минуту, носился образ окровавленного мученика-узника с таким благородным страдальческим лицом.

      Долго-долго бродил он с горы на гору и только под утро достиг памятной ему плоскости.

      – Теперь уже скоро, скоро! – мечтал ликуя Бессо, прыгая с утеса на утес. – Несу тебе твое спасение, узник!

      Знакомая пещера была уже в нескольких шагах от мальчика, когда точно из-под земли выросли перед ним осетины.

      – Покажи нам, где схоронил ты золото, мальчишка, или мы убьем тебя! – закричали они, выхватывая свои кинжалы и размахивая ими над головою маленького пастушка.

      Бессо упал на колени, с мольбою сложил руки и просил, полный отчаяния и тоски:

      – Пустите меня! О, пустите меня, умоляю! – дрожащими звуками рвалось из его груди. – Я дам вам золото, много золота, только позвольте мне самому сходить за ним, и я принесу его вам, клянусь родным аулом!

      Но они засмеялись над ним. Злые и лукавые сами, они и его заподозрили в лукавстве. Потом, приставив ему свои кинжалы к сердцу, послали его вперед, сами же пошли за ним, не отставая.

      Бессо плелся чуть живой, без мыслей, без дум, с отчаянием в юном сердце. Черные тучи повисли над ним, острые молнии жгли его душу… Дурное предчувствие лишало его воли и чувств.

      Вот и пещера… Легкий стон несется оттуда… Бледный юноша ждет там