Король-Лебедь. Юлия Андреева

за маслом или молоком.

      Не замеченные ни кем мальчики выбрались из дворца и тут же стремглав шмыгнули в раскидистые кусты сирени, где у них уже давно был сделан тайный лаз и где их никто не мог видеть.

      Кусты были такими старыми и густыми, что братья могли не опасаться, что кто–нибудь разглядит их сквозь эти ароматные заросли. На четвереньках они проползли до следующей парковой аллейки, где поднявшийся на ноги Людвиг нарвал букет цветов, пригибая к земле ветки. Отто хоть и был ростом ниже брата, помогал по мере своих возможностей. Он залезал на высокие ветки, повисая затем на них, так что те прогибались под его тяжестью.

      Придирчиво разглядев букет и найдя его достаточно красивым, Людвиг разрешил брату выбираться из куста сирени, после чего они устремились вглубь парка.

      – Я хотел сказать тебе, Отто, что в последнее время моя жизнь коренным образом изменилась. И я надеюсь, что в скором времени не только ты, но и все остальные узнают об этом, – он сделал серьезное лицо, приняв позу Наполеона Бонапарта, смотрящего вдаль, как это было изображено на картине, висевшей в будуаре его матери королевы Марии.

      – А что такое «коренным образом»… – Отто открыл рот, его карие глаза смотрели на брата с восхищением.

      – Это значит – насовсем. Решительно и бесповоротно, – снисходительно пояснил Людвиг. – Дело в том, что недавно я познакомился с молодой особой, которую полюбил чистой и возвышенной любовью, – он сделал паузу, давая возможность брату уяснить, что к чему. – В общем, мы встречаемся уже две недели. И думаю, это очень серьезно.

      – Ты собираешься жениться?! – голос Отто сорвался, превратившись в сдавленный визг.

      – В том–то и дело, что нашему счастью не бывать! – Людвиг тряхнул своими черными, точно воронье крыло, густыми кудрями. – Ведь я наследник баварского престола, а она… впрочем, не стоит нарушать инкогнито.

      – Чего нарушать? – опять не понял Отто.

      – Секретности, – помог ему брат. – Отец непременно пожелает, чтобы я женился на своей ровне, на какой–нибудь принцессе или герцогине. Ему нет дела до истинных чувств! До любви! До благородных порывов, – он вздохнул, заламывая руки. – Боюсь, Отто, что если я представлю свою прекрасную и чистую, словно слеза, возлюбленную отцу, тот будет решительно протестовать против нашего брака.

      – Прости. Ты, значит, должен будешь жениться на принцессе? Это на какой такой принцессе? На сестрице Софье или на Анне, что приезжала в прошлом году из Польши?

      – Какая разница, на какой, когда мое сердце отдано… – он поспешно закрыл себе ладонью лицо. Отто стоял рядом, словно завороженный, забыв обо всем на свете.

      Людвиг поднес к лицу букет сирени, вдыхая аромат цветов, его грудь то вздымалась, то снова опускалась, глаза выражали крайнее волнение и решимость.

      – Если король будет против моей любви, я отрекусь от престола и уйду отсюда, взяв лишь то, что на мне надето. Тогда я уйду к ней, к моей ненаглядной. Буду жить в лесу у Лебединого озера, чтобы иметь возможность каждый