Красный реванш. Андрей Максимушкин

глаз генерала уловил блеск бутылки, скрывшейся за спинами.

      Ладно, сами такими были. Да сейчас и время хреновое – молодежи податься некуда. Закружили им голову перспективами и бросили. Комсомол совсем от дела отбился, все комсорги и активисты, те, что поумнее, с азартом кинулись возрождать кооперативное движение, остальные с горящими глазами и пеной у рта разоблачают грехи Сталина и Брежнева, как будто Хрущ был умнее или нынешний что-нибудь делает полезное. А о молодежи позабыли, некогда им с молодежью возиться, надо политический и финансовый капиталец собирать. Плюшкины, блин. Строгов рассказывал, у них был случай: в Ровно поймали банду натуральных бандеровцев. Это ж надо до такого докатиться! Еще два-три года при Горби, и увидим на улицах настоящих фашистов в эсэсовской форме.

      Паша Шумилов оказался дома. В своих любимых плюшевых тапочках и заношенном трико с пузырями на коленях. Посмотрели бы сейчас студенты на своего преподавателя новомодной «Экономической теории», легко цитировавшего Макса Вебера, Адама Смита и Карла Маркса.

      – Привет, заходи, генерал! Ты сегодня первый.

      – Здорово, профессор! Как твои студиозы?

      – Нормально, что с ними будет? Усиленно готовятся к Новому Году.

      – Марина, это тебе – при этих словах Арсений извлек из авоськи пакет с мандаринами и с полупоклоном протянул выглянувшей в прихожую Пашиной жене.

      – Ой, спасибо, Сеня. Да проходи, не стой на пороге. А Павел сегодня коньяк притащил, настоящий грузинский, целых три бутылки.

      – Что, экзамен принимал? – понимающе подмигнул Бугров.

      – Нет, зачет, – недовольно поморщился Шумилов. – Сынок директора хозторга, редкостный дебил. И тянуть одно мученье, и заваливать бесполезно: папаша с нашим ректором дружит.

      – Здравствуйте, Арсений Степанович, – в прихожей возникла юная непоседа в коротком халатике до колен. – Мама, это нам?

      – Вам, вам, – улыбнулся Бугров, – и тебе, и маме, и сестренке.

      – А это нам, – добавил он полушепотом, когда дамы удалились в комнату, доставая поллитровку.

      – Да не прячь, не прячь, – довольно расхохотался Паша, – у нас можно.

      – Думаешь? – с сомнением произнес Бугров.

      – Естественно, о чем речь! Совсем ты одичал на своей службе. Давай раздевайся и проходи.

      Через пару минут друзья уже расположились в зале перед новеньким телевизором.

      – Паша, убери этого урода – Арсений недовольно ткнул в сторону экрана, с которого увлеченно вещал Президент СССР.

      – Не хочешь, не надо. – Шумилов махнул пультом, переключая канал.

      – О, так лучше. Лучше Листьев, чем Горби.

      – Нет, «Поле чудес» пусть смотрят в «Стране дураков», – перебил его Павел, щелкая пультом. На третьем канале шел старый «Мюнхгаузен», который всех и примирил.

      – А чем тебе Горбунок не нравится? Вроде, правильно говорит.

      – В том-то и дело, что он только говорит.