Тайна смуты. Сергей Смирнов

двора Тараса.

      На вопросы же отца, что он такое увидел, отвечал сын так, что отец вздыхал и не верил: «Та он боривітер далеко дуже красиво летить»[3] или «дикі коні за Дніпром грають»[4]… А до Днепра-то – день скакать! Не верил Гнат.

      Но однажды, когда шёл Тарасу седьмой год, нашёл его Гнат на берегу реки полулежачим в траве, травинку жующим и щурящимся куда-то на другую сторону.

      – Чего разглядел-то, сынку? – спросил он его.

      – Та он павучок красиво і вправно павутину на кущі плете[5], – отвечал своё сын.

      Отец пригляделся.

      – Да брешешь опять батьке! – осерчал. – Нет никакого куста тут.

      И правда, не было кустов между сыном и рекой.

      – Так то не здесь, а там вон, на том берегу, тенету плетёт, – указал травинкой Тарас.

      Гнат вскинул взор и передёрнулся:

      – Брешешь!

      – Не брешу, батька, вот те крест! – И, правда, перекрестился малой сын.

      – А коли проверю? Тогда высеку?

      – А за что, батька? – ничуть не плаксиво удивился сын.

      – Ну, гляди у меня! – предупредил Гнат, радуясь, что лодка рядом.

      Толкнул он лодку. Сын вскочил подсобить, а заодно и прокатиться с отцом.

      – Нет уж, сынку, ты тут сиди, как сидел, – велел Гнат, – пока не позову.

      Переплыл он живо на другой берег и кричит оттуда:

      – Ну и где твой ткач?

      Сын, конечно, уж не сидел, а стоял в рост у воды.

      – Да вон же, батьку, отойди малость! – криком указал Тарас.

      Не нашел Гнат паука.

      – Да не там, батьку! – крикнул Тарас. – Гляди на куст, какой поглубже… Руку подними… да не ту… Вот сунь туда… Мри! Порвёшь тенету!

      Замер Гнат и пригляделся туда, куда уже собственная его рука, по указке сына, потянулась. Святые угодники! Точно – паутина! И работник на ней! Похолодел Гнат и подумал: «А может, не та? Наугадку взял!»

      – Паук-то какой? – крикнул сыну.

      – А малый с крестиком! – прокричал сын, видя из дальней дали то, что отец его едва видел в упор. – Да вот и мушка уж первая попала! Зелёная вся!

      Вот то уж точно никак неможно было угадать!

      Перехватило дыхание у Гната, а когда он перевел дух, то сказал сам себе шёпотом, уже страшась, что и шёпот слышит младший сын с другого берега реки:

      – Вот оно! Сей мой отпрыск далеко меня превзойдёт. Таких могильных козаков от роду не бывало. – И как будто обратился к кому-то третьему, тут бывшему: – Благодарствую, пане полковнику!

      – Батьку, а кто там с тобой, не вижу! – донёсся до него голос младшего сына.

      …В семь лет Тарас пригляделся к буковкам старой Псалтири, коей гордился Гнат как семейной реликвией, и по воскресеньям читал её вслух торжественно, даже тогда, когда один оставался.

      – Батьку, покажи, как читать, – попросил Тарас, как-то постояв рядом. – Ай, красиво!

      Гнат показал все буквы наперечёт. Сын его младший потыкал пальцем в древние

3

Да вон пустельга вдали очень красиво летит (укр.).

4

Употребляемый здесь и ниже украинский язык, конечно, осовременен для простоты восприятия. Со строем, стилем и духом языка той эпохи можно познакомиться ближе, читая тексты Григория Сковороды и Василия Григоровича-Барского. Впрочем, то же самое можно сказать и об употребляемом здесь разговорном русском языке. В ту пору оба языка были куда более близки, чем ныне.

5

Да вон паучок красиво так да исправно паутину на кусте плетёт (укр.).