Мысли о главном. О жизни и смерти. Валерий Миловатский

и решения на самые животрепещущие вопросы биологии (ибо автор биолог), это концепция устроения планетарного человечества (ибо автор историк), это тайны времени и вечности (ибо автор философ), и наконец, о Тайне всех тайн (ибо автор верующий в Бога как в величайшую из всех тайн). Однако эту книгу вряд ли можно назвать богословской, философской или научной. Скорее всего, это исповедь о том сокровенном, таинственном и великом, без прояснения смысла чего автор не мыслит своего существования.

      Пришло время – и он решил выйти к читателю с этой своей исповедью. Ведь есть среди вас такие, которым крайне нужны (знаю по себе) подобные осмысления. Да, на протяжении веков были и другие авторы (и много), решавшие вопросы подобного рода. Однако в том-то и дело, что каждому открывается то своё, на что настроен он и только он: кто о чём неустанно думает, тот это и находит.

      Пусть знающий, но не осознавший ещё, увидит здесь близкое ему. И да поможет ему Бог.

9. VIII. 2019 г.

      Чудо и тайна жизни

      (из записок биолога)

      Право на дом – самое главное право. Это право на домашнюю тайну, на тайну своей семьи, на тайну себя. Дом – не «крепость», а тайна, выстроенная тобой. А ещё важнейшая тайна – в слове. Это словесный код семьи: интимные словечки для своих, символы и образы, слова-ключи к родной душе. В каждом доме они свои: в них душа семьи и супружеская тайна. В этом и защита, и энергия, и сущность дома, семьи, человека.

Из записной книжки автора 18.08.2005

      О, чудо жизни! О, горечь смерти!

      Жизнь миллионами траекторий пробивает смертность – и длится, не уходит, и если умирает, то вновь возвращается. Она в нас и вне нас, в мириадах тварей вокруг, а осознаём ли мы это чудо из чудес? Океаном некоего «соляриса» она плещется вокруг нас – и мы никак не можем уловить мгновений ни её начала, ни её конца. Откуда, куда она идёт? Дорога она нам, но ещё дороже Всевышнему: Земля, солнечная система (солнце светит миллионы лет на благо живой материи) и ближний галактический космос – всё это ради неё. Люди назвали это антропным принципом, но в то же время это и вселенский принцип – быть ради жизни.

      К сожалению, жизнь нам кажется чем-то обычным. И мы с трудом воспринимаем то, что она требует к себе такого же строгого отношения, как и смерть. Она требовательна, ответственна, а подчас и сурова: всякая небрежность и вроде бы незначительная ошибка ведут к трагическим последствиям…

      Современная наука говорит о живом веществе, о биомолекулах, о генах, трубит о своих победах, но суть жизни по-прежнему ускользает от неё. Ведь в своей самонадеянности наука упрямо игнорирует незримые и неуловимые ноуменальные истоки жизни. Тайна жизни! Как она велика и как недоступна самоуверенным человекам, которым чужд девиз Альберта Швейцера о благоговении перед жизнью, чужд его постулат о том, что жизнь «хочет жить среди жизни, которая тоже хочет жить».

      На этих страницах мы хотим хоть сколько-нибудь приблизиться к истокам жизни, к её духовному, ноуменальному началу и перебросить мостик между материальным и духовным, между сферами таинственными, запредельными и научными, эмпирическими. Свой же экскурс начнём с того, что ближе, – с человека.

      Часть I. О духовности

      Жизнь души и тела человека

      Настоящая работа посвящена биологическим явлениям. Однако биологическое тесно связано в той или иной степени с духовным фактором. Поэтому начнём с реальных примеров взаимоотношения души и тела.

      Князь Жевахов в своих воспоминаниях рассказал удивительный случай, произошедший в 1845 году в сельском храме Симбирской губернии. Дело было так. Настоятелем храма был знаменитый священник Алексей Гневушев. Ни много ни мало – он воскресил 13-летнего мальчика. Жил в этом селе необыкновенный мальчик: тихий, незлобивый и лучезарный, как ангел. Его и прозвали ангелом. И всё село любило его, так как, где он ни появлялся, сразу же прекращалась ссора или драка. Однажды перепились мужики, целую неделю бузили и кончили повальной дракой.

      «А мальчик взял да и умер… – рассказывает Жевахов. – Тут только протрезвились мужики, и поднялся такой вопль, что хмеля как не бывало… Рвали они себе волосы на голове, винили себя за смерть мальчика; бабы выли и причитывали, и всё село, окружив избу родителей мальчика, днём и ночью не расходилось, а всё каялось пред Богом, забыв и о работе, и о своём хозяйстве… А мальчик, точно живой, лежал в гробике, и сквозь закрытые глазки его светилась улыбка… И целую неделю не хоронили его, пока не показались уже признаки разложения, и на ручках появились зелёные пятна… Тогда понесли гробик в церковь… Началось отпевание… От слёз и рыданий не могли ни священник служить, ни певчие петь… Только к пяти часам можно было начать подходить к последнему целованию… Что творилось в церкви, передать невозможно… Все стояли с зажжёнными свечами, точно на Пасхальной заутрене…

      Вдруг из алтаря раздался крик священника… он с величайшим дерзновением взывал к Богу громко на весь храм: “Боже мой, Боже мой! Ты видишь, что нет у меня сил дать отроку сему последнего целования… Внемли стенаниям и плачу раскаявшихся,