Postscript. Сесилия Ахерн

лепестки между двумя открытками и мешочек с семенами, «чтобы скрасить темные октябрьские вечера, которые ты так не любишь».

      Когда Джерри был жив, я ненавидела зимы. Когда он умер, я благодарно кинулась им в объятия. Теперь же я просто принимаю каждый сезон как нечто естественное и неизбежное. Семечки лежали в восьмом письме Джерри. Я стала всем говорить, что подсолнух – мой любимый цветок. Ничего подобного. Я вообще не из тех, у кого бывает один любимый цветок. Цветы – это цветы, и по большей части они все красивы. Однако у подсолнуха было свое значение, история. Он стал поводом для разговора. А завести разговор Джерри сумел, даже лежа на смертном одре, такой уж у него был талант.

      Первое время после переезда мы обходились минимумом мебели. Обстановка съемной квартиры принадлежала хозяевам, поэтому пришлось начинать почти с нуля. Однако купить все сразу нам было не по карману, и, кроме того, мы забыли учесть сроки доставки. Думали, диваны окажутся у нас, едва мы выберем их в магазине, – обычный прокол начинающих. Так что мы три месяца прожили без дивана и кофейного столика. Сидели у телевизора в креслах-мешках, пили вино, а посуду ставили рядом на еще не распакованные коробки.

      – Милый, – начала я однажды вечером, когда мы сидели так, отужинав стейком с картофелем фри.

      – Ой-ой, – покосился на меня Джерри, и я рассмеялась.

      – Не волнуйся, это не страшно.

      – Уже легче. – Он потянулся вилкой к стоящей на полу тарелке с остатками стейка.

      – Когда ты думаешь завести ребенка?

      Комически вытаращив глаза, он отправляет мясо в рот и медленно пережевывает.

      Я смеюсь.

      – Ну же! Что ты об этом думаешь?

      – Я думаю, – жуя, говорит он, – нам сначала надо научиться стейки мариновать.

      – Ладно, если ты не хочешь отнестись к этому как взрослый, давай скажу я. Мы женаты уже два года, и, если не считать одного ужасного лета и двух недель, когда мы не разговаривали, потому что ты целовался с Дженнифер О’Брайен, а я все увидела, мы вместе уже…

      – Не целовался я с Дженнифер О’Брайен.

      – Ну, она-то с тобой целовалась, – смеюсь я. На самом деле я давно уже это пережила. Мне вообще тогда было четырнадцать.

      – И она не целовалась. Она нагнулась и легонько мазнула губами по губам, а произошло это потому, что я отклонил голову. Короче, забудь, – осаживает он меня.

      – Хм. Ну, предположим. Позволь, я продолжу.

      – Сделай одолжение.

      – Мы женаты уже два года.

      – Ты об этом уже упоминала.

      – И мы вместе уже двенадцать лет, – не слушая, продолжаю я. – Плюс или минус.

      – Плюс. Всегда плюс.

      – И мы говорили о том, что как только выедем из той крысиной норы…

      – Подумаешь, одна мышка. И то разочек.

      – …и купим свой первый дом, мы подумаем о ребенке. И вот теперь, когда мы купили дом, который не будет принадлежать нам еще ближайшую сотню лет, разве не пришло время начать дискуссию?

      – И нельзя было найти более подходящий момент, чем именно тогда, когда «Манчестер Юнайтед» побил «Арсенал»? Действительно,