Гимназистки. Лидия Чарская

новенькой заданное к завтрашнему дню.

      – Очень, очень мило с вашей стороны, барышня! – и, довольный результатом экзаменов, инспектор вышел из класса.

      В коридоре прозвучал новый звонок. Приближался урок физики – самый страшный из гимназических уроков.

      В перемену Зина, с видом добровольной мученицы, позвала Поповну, как она, а за ней и многие другие гимназистки-третьеклассницы окрестили между собой новенькую, и небрежно процедила сквозь зубы:

      – Я вам объясню французский синтаксис сейчас, если желаете, потом у меня не будет времени.

      Поповна охотно согласилась.

      – Пожалуйста. Премного буду вами благодарна, – весело произнесла она.

      – «Вами»? – насмешливо протянула Зина. – Какой у вас странный оборот речи.

      – Так уж привыкши! – добродушно улыбнулась Даша.

      «Нет, она невменяемая какая-то!» – возмущалась Зина в глубине души.

      – Послушайте, – брезгливо морщась, заговорила она, снова обращаясь к Даше: – бросьте вы ваши мужицкие привычки! Все эти словечки: «приехамши, отъехамши, уснумши, устамши!» Право, это противно и смешно!

      – Ах, извините! – смущенно сказала Даша, и все ее и без того румяное лицо запылало ярче, – уж я попрошу вас, ежели заметите, что не так, поправьте… Я ведь попросту, по-деревенски… и не…

      – Нет уж, увольте! – резко оборвала ее на полуслове Зина, – право, у меня нет ни времени, ни охоты для воспитания всяких провинциальных девиц. – И тут же, заметя растерянность Поповны, заключила с каким-то жестоким злорадством: – Ну а сейчас примемся за французский синтаксис, пока учитель физики еще не «пришедши!» – и насмешливо сверкнула на новенькую загоревшимися недобро глазами.

* * *

      Было половина третьего. Уроки кончились, и гимназистки с веселым шумом высыпали из подъезда.

      Поповна долго и усердно одевалась у вешалки, к большому недоумению гимназического швейцара.

      Несколько любопытных, в том числе Нюра Смолянская, Зина Ракитова, Мила Печалина и немочка Вульф, сунули в темный угол раздевалки свои плутовские мордочки.

      – Ах! – вскрикнула Милочка, – что это за допотопная фигура!

      Из угла вышла Поповна. На ней был плащ в виде тальмы, какой носили в далекие времена бедные чиновницы старухи, обитательницы дальних городских окраин. На голове широкополая, бесцветная шляпка из полинялой соломы со смятыми цветами, сбившимися в одну сплошную кучу. В руках огромный клетчатый зонтик, хотя на улице стояли сухие, почти жаркие дни осени, и в зонтике, да еще в таком огромном, никакой надобности не предвиделось.

      Девочки невольно фыркнули при виде ее костюма.

      – Боже мой! Да вы глаза всем выколете вашими полями! Откуда вы выискали такое чудовище? Вот так фасоны времен Очакова и покорения Крыма! – заливаясь безобидным смехом, Нюра Смолянская смотрела на удивительную шляпу новенькой.

      – Зачем вы таскаете с собою этого урода? Дождя быть не может! К чему вы взяли этот зонтик?

      Эмма Вульф, по привычке пожимая