Соло для пистолета с оркестром. Наталья Андреева

Но не для кого. Обрадовалась, что кто-то приедет. Хорошо, что ты такой голодный. Не надо отчества, Митя. Ты ведь никак меня не называешь. И пора бы уже перейти на ты.

      Она права.

      – Так что ты решила? – вырвал из себя Глазов это «ты». С кровью, потому что сердце вдруг заныло. Дальше должно быть легче.

      – Я решила… Зачем тебе нужен этот человек?

      – Ну, во-первых, его еще найти надо. – Про деньги Глазову было стыдно говорить. В прошлый раз, со старухой, он мог бы признаться в своей меркантильности, но перед молодой и привлекательной женщиной готов был порисоваться. – Меня с работы уволили. Вернее, сам ушел. Хочу добыть интересный материал. Возможно, прославиться и доказать всем, что я не пустое место.

      Она тонко усмехнулась: мальчик! И спросила:

      – А где ты работал?

      – В милиции. Опером, – неохотно признался он. Ведь вдова бизнесмена! Как она к этому отнесется? Шумова отнеслась спокойно.

      – Вот как? Значит, ты можешь сделать так, чтобы его посадили? Связи-то остались? И в органы можно вернуться? Ведь так?

      – Кого посадить? Он же в Америке теперь живет!

      – Ну и что? Во всяком случае, все будут знать, что это он убил. И дело будет заведено на него. В конце концов, есть Интерпол.

      – Кто это все? Кому надо знать, что он убил?

      – Кому надо. Он сумасшедший?

      – Есть немного. Нормальному человеку такое в голову не придет. Вернее, убить, конечно, всякий может, но чтобы фильмы про это снимать… Впрочем, все гении слегка с приветом.

      – А он разве гений?

      – Ну, талант. Этого не отнять. Читал всю неделю.

      – Что читал? Разве он еще и пишет?

      – Писал. Когда был русским. Но это придется еще доказать. А ты почему вдруг решила им заняться?

      Юлия встала, подошла к книжной полке и вытащила из-за стоящих в ряд фолиантов пачку сигарет. И закурила с наслаждением. Глазову не нравились курящие женщины. Сам он курить так и не научился. Но Шумова держала сигарету весьма изящно, между двумя тонкими пальчиками, и вообще, у нее получалось красиво. Есть женщины, которым курение идет.

      – От самой себя прячу, – сказала она, словно оправдываясь. – Знаю, что курящая женщина – это мерзко. Но нервы… Три дня назад убили знакомого моей хорошей подруги. – Без всякого перехода и с той же ровной интонацией. – Он опять был здесь. В России.

      – Кто?

      – Твой маньяк. Твой, потому что это ты его вычислил.

      – С чего ты взяла, что был? – слегка растерялся Глазов.

      – Тот фильм, про альфонса. Танцор за деньги. Я видела его в понедельник. Того красивого парня в фильме звали Жаном. А нашего просто Ванечкой. В школе я учила французский.

      – Постой, этого не может быть! Он что, сначала снял фильм, а потом приехал и убил этого альфонса?

      – Да.

      – Нет, не может быть, – повторил Глазов. – Чепуха. Ты ошиблась.

      – Нет, не ошиблась. Она мне все рассказала, моя подруга. О том, что написала письмо, увидев объявление в газете.

      – Какое объявление?

      – Этого я не знаю. Ты разве невнимательно