Слабое звено. Михаил Нестеров

что в нескольких километрах от Дербента. На имя Марковцева был забронирован номер – скорее всего двухместный, разделит он комнату с Родионом Ганелиным.

      С декабря прошлого года – это первое задание Марковцева в качестве агента ГРУ. Как о таковой, о работе он не скучал, тяготило откровенное безделье на секретной «даче» разведывательного управления, расположенной в Химках (Вашутинское шоссе), нервировали всевозможные инструкции, рекомендации, правила слежения и определения слежки за собой, которые ему подсовывали, как куски мяса голодному зверю в зоопарке. Чувствовал себя бестолковым курсантом, ибо в реальной ситуации повел бы себя иначе, не по инструкции, не по правилам. Поскольку «противник не дремлет», как и Марковцев, изучает подобные установки и директивы.

      Из одной крайности Сергей кинулся в другую: «Зачем я здесь? Что накренило меня к гранатовому соку, который я не люблю?»

      Его ждали горы Дагестана, отель, судя по названию, на самой вершине. А сейчас… пора прощаться с дочерью.

      Часть своего паршивого настроения Сергей перенес на голубоглазую продавщицу:

      – Сок у вас прокислый.

      И вышел из магазина.

      Он торопился, из Люберец ему за час нужно было добраться до центра Москвы.

* * *

      Сергей встретился с Катей Скворцовой на Кузнецком Мосту и, взяв под руку, увел в сторону от Большой Дмитровки, где находился офис профильного отдела контрразведки ФСБ.

      – Где пропадал? – Катя высвободилась и сама взяла его под руку. – Ничего не сказал, ни записки, ни звонка.

      – Работа такая.

      – Работа? – усомнилась Катя, разглядывая энергичное, полное сил лицо Сергея. – Я знаю, как ты работаешь. В лучшем случае, возвращаешься живой.

      Он улыбнулся ей, слегка приоткрыв губы, в свою очередь разглядывая ее красивое, чуть продолговатое лицо. Прошло три месяца, как они не виделись. Она вся в белом – блузка с рукавами-фонариками, брюки. Глаза смотрят сквозь солнцезащитные очки в легкой оправе с розоватыми стеклами. На ногах босоножки темно-ежевичного цвета, через плечо перекинута сумочка тех же тонов. А в ней, как всегда, табельный пистолет.

      Марковцев проделал то же, что и девушка: высвободил свою руку. И обнял Катю.

      – Что с тобой? – Она чувствовала на себе недоуменные взгляды прохожих, вынужденных обходить остановившуюся парочку: ему слегка за сорок, ей чуть ли не в два раза меньше. Обнялись средь бела дня, как шестнадцатилетние. – На нас смотрят.

      Сергей отпустил ее, и они некоторое время шли молча.

      Катя не пыталась угадать причину его неожиданной вспышки нежности. Однако что-то кольнуло в сердце. За этим жестом его ласковых рук ей показалось прощание.

      – Ты куда-то уезжаешь?

      Марковцев кивнул:

      – Да. Пока ненадолго. Может, на неделю.

      – Пока?.. А потом?

      – Я не люблю загадывать.

      – Загадывать? – снова переспросила девушка, проницательно глядя на спутника. – Значит, твое исчезновение не связано с работой?

      – И да и нет, – ушел