Профессор для Белоснежки. Сандра Бушар

раз и навсегда. У тебя был шанс закончить все мирно. Но больше его нет, – заглянув Соколову за спину, он посмотрел на меня, дрожащую от страха, коротко поставив в известность: – Я ее забираю. С некоторых пор это не обсуждается.

      Берг потянулся к моей сжатой руке, наверняка собираясь перехватить ее. Но Макс, наверняка действуя импульсивно и на эмоциях, резко толкнул меня в другую сторону от Берга. Я не ожидала этого, к тому же мои ноги и так едва держали равновесие, поэтому устоять на них у меня не вышло.

      Я полетела назад, зацепившись ногой за батарею. Попытавшись схватиться руками за раму открытого окна или край парты, я только расцарапала все руки, но падение не предотвратила. Наоборот, ускорила. Упала буквально плашмя на спину. И, клянусь, слышала треск спины и головы.

      – О, боги! Черт… Рита! – закричал растерянный Макс, пытаясь подойти ко мне. Но Берг был уже рядом. Он не успел поймать меня «в полете», зато оттолкнул Соколова так, что он отлетел к соседней парте, немного ее сдвинув. – Я только хотел, чтобы ты не ушла с ним… И только! Боже, прости меня! Скажи хоть что-то!

      Но я не хотела говорить. Мне было плохо, накатывала тошнота. Прикрыв глаза, я позволила слезам скатиться по щекам. Наверное, я была отпетым оптимистом, потому как в голове промелькнула фраза: «Что же… Зато самый худший день в жизни уже случился сегодня!»

      – Ты можешь говорить? – серьезно спросил Алан, а затем быстро ощупал мое тело. Действовал он уверенно и холодно, будто опытный врач. Я открыла глаза и слабо кивнула, на что он резко выдохнул, а затем просунул руку мне под шею и спину. – Я сейчас медленно буду поднимать тебя, если есть острая боль, сразу говори.

      – Хорошо, – прохрипела я, а затем позволила Алану взять меня на руки. Как только он понял, что все не так уж и плохо, его движения ускорились. Он быстро направился прочь из аудитории, проходя мимо Макса.

      – Мне так жаль! Прости меня, Рита! – прокричал вслед Соколов. Он казался подавленным, растерянным и ошарашенным. Кажется, он только сейчас понял, как далеко все зашло. Мне стоило хоть как-то его успокоить, но я не хотела, продолжая молчать и монотонно смотреть в потолок. – Черт, черт, черт!