Очень большой лес. Василий Головачев

наткнулись на тёмные уступчатые громады, напоминающие терриконы.

      – Пирамиды, что ли? – спросил лейтенант Редошкин (кличка Дом). – Здесь, наверно, и колупались археологи.

      Сквозь заросли блеснул огонёк. Снова послышался металлический стук, указывающий на присутствие какой-то техники.

      Надвинули шлемы с приборами ночного видения.

      Мир вокруг окрасился в призрачный зеленоватый цвет со множеством оттенков жёлтого, зелёного и синего.

      Шедший правее и чуть сзади Женя Чубченко тихо выругался.

      Максим мгновенно остановил отряд условным сигналом – дважды щёлкнул ногтем пальца по усику микрофона.

      – Что у тебя?

      – Сидит…

      – Кто?!

      – Змея.

      – Замри!

      Максим осторожно приблизился к Чубченко, стараясь не делать резких движений. Змеи – холоднокровные пресмыкающиеся, инфракрасные очки не годятся для их поисков, но Максим интуитивно угадал расположение змеи, а потом увидел над слоем травы нечто вроде толстой петли. Судя по рогу, вырастающему из широкой плоской морды змеи, это была габонская випера, змея ядовитая и опасная. Очевидно, она пряталась под низким кустарником, и движение лейтенанта её встревожило. Он шёл в полуприседе, и змея встала прямо перед его лицом. Не стоило сомневаться, что при малейшем движении сержанта она бы его укусила.

      – Я… её…

      – Не шевелись!

      Ладонь легла на рукоять мачете.

      С тихим свистом рассекаемого воздуха голова змеи отделилась от туловища, исчезнувшего в траве.

      Чубченко выдохнул, распрямился.

      – Спасибо, командир!

      – Смотреть по сторонам внимательнее, здесь полно пауков и змей.

      Выбрались на край прогалины, спускавшейся к берегу реки.

      «Стриж» по-прежнему висел над берегом реки на высоте полусотни метров, но его передача была уже не нужна. Возвращать его Максим не стал, дрон должен был записать всё происходящее на земле.

      Прогалина шириной в полсотни и длиной в сто метров была очищена от кустарника и травы. Чуть ближе к лесу стояли палатки: одна большая, класса «Терма», вмещавшая не меньше десяти человек, и три поменьше, класса «Тур-Эко». У входа в большую горел тусклый жёлтый фонарь на мачте. У груды ящиков стояли два рослых парня в камуфляже и о чём-то беседовали. Над их чёрными головами (оба были африканцами) расплывались дымные струйки. Ветерок донёс сладковатый запах марихуаны.

      Где-то неподалёку взревел буйвол.

      Африканцы повернули головы в том направлении, но остались неподвижными. Судя по всему, это были местные жители, представители «Союза освобождения», прекрасно ориентирующиеся в обстановке.

      От глыбы вертолёта с обвисшими лопастями (Максим по очертаниям и деталям корпуса определил его марку[4] – «Киова»: два пилота, два комплекса НУР, шестиствольный пулемёт, может перевозить до 6 солдат) послышался негромкий окрик:

      – Каунда!

      Один

4

Bell OH‐58 Kiowa.