Женщина в лунном свете. Татьяна Бочарова

в квартиру, он набрал Борьку.

      – Да, пап, – ответил тот кисло.

      – Сынок, что-то плохо мне. Живот прихватило.

      – Пить надо меньше, – усмехнулся Борька.

      – Я не шучу, Борь. – Иван уже не мог сдерживаться и протяжно застонал.

      – Да что там с тобой? – удивленно и испуганно проговорил Борька.

      – Что, что, умираю! Вот что! Садись в машину и дуй сюда… – Иван хотел еще что-то добавить, но тут в глазах у него потемнело от всепоглощающей, запредельной боли. Внутри словно вулкан вскрылся и захлестал раскаленной лавой.

      Иван уронил телефон и опустился на пол в прихожей. Последнее, что он увидел, была фотография Нины на комоде. Глаза ее смотрели грустно и тревожно. «Вот мы и свидимся», – мелькнуло у Ивана в мозгу, а дальше были непроглядная темень и глухая тишина.

      6

      Когда он открыл глаза, вокруг был сплошной белый цвет, зловеще яркий, точно вытравленный хлоркой. «Неужели Там так светло?» – это было первой Ивановой мыслью. Вторая была: «Где же Нина?» Он приготовился позвать ее и тут услышал надсадный и хриплый кашель. Кашель был вполне человеческий, мужской, а никак не с небесных пастбищ. Иван с трудом повернул голову вбок, но по-прежнему не увидел ничего, кроме ослепительной белизны.

      – О, привет, друган! – отчетливо произнес тот, кто кашлял.

      – Привет, – слабо ответил Иван. – А ты где?

      – Да здесь я.

      Послышался скрип кровати, шаги, и перед глазами Ивана возникло тощее лицо в небритой черной щетине. «Может, это черт?» – с опаской подумал Иван, лихорадочно вспоминая все свои совершенные за жизнь грехи. Вполне возможно, они потянули на ад, особенно пьянство. Вот поэтому и Нину не видать – она-то наверняка в раю…

      Черт, однако, осклабился, демонстрируя металлические зубы, и откашлявшись проговорил:

      – Серега.

      – Серега? – не понял Иван. Черта зовут Серегой?

      – Да ты еще совсем того… слабенький. – Щетинистый с сожалением покачал головой.

      – Где я? – жалобно спросил Иван.

      – Где? В больнице, где еще. Вчера тебя привезли и сразу в реанимацию. Прободение язвы. – Заросший причмокнул со знанием дела.

      Иван молчал, пытаясь определить, где находятся части его тела. Кажется, ноги внизу. Он пошевелил пальцами. Вроде действуют. Теперь руки. Однако правая рука шевелиться не желала. Ее словно что-то пригвоздило, она была мертва и обездвижена. Иван заворочался, пытаясь разбудить руку.

      – Эй, тихо ты, малохольный! Это ж капельница. Собьешь, сестра знаешь как ругаться будет.

      Иван снова повернул голову и увидел висящий сверху прозрачный пакет. Постепенно он начинал чувствовать тело. Боли не было, на смену ей пришла страшная слабость. Такая, что голову поднять невозможно. Иван тихонько застонал. Серега аккуратно присел рядом на край кровати.

      – Операция у тебя была. Антон Александрович сказал – с того света вытянули.

      – Кто это, Антон Александрович? – Иван облизнул треснувшие губы.

      – Доктор. Заведующий отделением.