Три моря. Юрий Лузин

жирный кусок тает во рту,

      И как же приятно их животу…

      Но раздвинулись за спиною кусты,

      А оттуда – дюжины три,

      С мечами и пиками наперевес,

      Выскочили с криками, аж содрогнулся лес.

      «Вот те нате, вот те раз,

      Нашего кабанчика жарят без нас!

      Вы кто такие, родом откуда?

      Быстро отвечаем, не порешили покуда!» –

      «Мы кабанчика сами добыли». –

      «А на охоту разрешенья спросили?!

      Все эти угодья хана Кипчака,

      Они ему принадлежат на века!

      Всё, что летает, бегает и плещется,

      И даже то, что тебе померещится.

      Всё его – владыки мира, Кипчака,

      А кто не согласен – отправляем на небеса!

      Я смотрю, средь вас – красавица,

      Надеюсь, хану она понравится!

      Даст за неё и злата, и серебра,

      Да заберёт к себе в гарем наверняка.

      Этот, покрепче, в рудник сгодится,

      Будет день и ночь на копях трудиться.

      А третий… будет мне ноги мыть,

      Хан за него вряд ли станет платить».

      Их трое суток вели на восток,

      Вроде по пути, а жизнь – на волосок.

      Мрачные были все трое в пути –

      Неволя ожидает ведь их впереди.

      И вот на утро четвёртого дня

      Привели их к городу ни свет ни заря.

      Открылись со скрипом большие ворота,

      Стражника с утра донимала зевота.

      Вели их по городу по улицам узким,

      Всё здесь другое, всё было не русским.

      Мечети высокие и минареты,

      По-другому люди как-то одеты,

      А как к площади огромной пришли,

      Так и вовсе приоткрыли рты.

      Толпы народа на коленях стоят

      Лицом к востоку и что-то бубнят.

      Но любопытствовать не давали,

      Чуть отвлёкся – пикой в спину толкали.

      «Давай, шевелитесь, поразевали рты,

      Скорее продать вас да исполнить мечты».

      Не прошёл ещё недавний укол,

      Как очередной их спины нашёл.

      «Упали ниц, обнаглевшие воры,

      И ждите судьбы своей приговора!»

      Хан на троне восседал атласном,

      Богато одетый, в настроении прекрасном:

      «Ну, полноте моих пленных гнобить.

      Встаньте, осмотрю вас, чтобы участь решить.

      А ещё желаю слышать правду о том,

      Что вы потеряли в моих землях втроём?!»

      «Мы – не воры, не шпионы и не разбойники.

      Шли, никого не трогая, спокойненько,

      В страну Джурджению, что на востоке.

      Там родилась Полина, спутница наша,

      По родителям соскучилась, плакала даже!»

      Полина тут же, поймав волну,

      Слезу выпустила, да не одну:

      «Маму и папу на вид уж забыла,

      Увидеть бы их – пока не забрала могила».

      Урюк-Оглы стал чувствовать, что беднеет,

      И надо что-то делать, а то не успеет.

      «О хан, великий владыка, ведь они

      Съели кабана, обокрав угодья твои!

      Если их просто так отпустить,

      Каждый возомнит, что может убить,

      Рыбу ловить или скот выпасать,

      А