Чингисхан. Человек, завоевавший мир. Фрэнк Маклинн

на важнейшие родники и колодцы, вынуждая «чужаков» платить за доступ к ним{48}. По обыкновению, зимние стоянки и пастбища располагались в местах с небольшим снежным покровом, в низких горных ложбинах, речных долинах, на южных склонах холмов или в степных впадинах. Зима была тяжелым испытанием для животных, которые заметно слабели к весне. Когда вид высохшей травы и активное испарение воды оповещали о наступлении весны, в конце мая или начале июня, кочевники уходили на летние пастбища высокогорья, где животные быстро набирали вес. Покидая зимние пастбища, они первым делом шли к водоемам с талой водой, чтобы напоить скот. Расстояния между зимними и летними пастбищами могли быть сравнительно небольшие, около двадцати миль, но обычно они измерялись пятьюдесятью милями или даже шестьюдесятью милями в таких популярных местах, как долины рек Онон и Керулен; для тех же, кто вынужден выживать на обочинах пустыни Гоби, переходы могли составлять семьдесят пять и даже более миль. Такие путешествия обычно совершались неспешно, по пять-двадцать миль в день, без каких-либо заданных дневных норм; кочевники предпочитали отправляться снова в путь через день или уделять больше времени для отдыха{49}.

      Летние стоянки выбирались на высоких местах, где дул прохладный ветерок. Это было благодатное время, когда имелось вдоволь йогурта, сыра и алкогольного напитка кумыс, который получали из забродившего кобыльего молока. Из овечьей и верблюжьей шерсти и козьего волоса монголы изготовляли веревки, ковры, пледы и седельные сумки. Они владели каким-то особым мастерством выделки войлока для шатров. Сначала шерсть отбивалась, потом ее обливали кипятком, скатывали и раскатывали до тех пор, пока она не превращалась в полотно. Собственно, из войлока и состоял монгольский шатер или «гэр» (более известное название «юрта» изобрели в России), обеспечивавший укрытие и защиту от непогоды и ветра. Осень – время для вскармливания и подготовки овец к весеннему окоту, золотая пора, когда животные пребывают в наилучшей форме{50}. С началом холодов кочевники перебираются на зимние стоянки. Вначале они содержат животных на кромках зимних пастбищ и сгоняют их в «сердцевину» пастбища лишь тогда, когда температура воздуха понижается до непозволительных пределов. Затем монголы приблизительно рассчитывают, сколько животных могут пережить зиму, забивают самых слабых особей. Мясо они коптят, заготавливая провиант на зиму. Диета монголов была преимущественно сезонной: молочные продукты употреблялись летом, мясо – зимой{51}. Конечно, кочевники старались сохранить как можно больше животных, но их возможности ограничивались ресурсами воды и кормов. Зима всегда приносила много тревог: никто не мог предсказать, насколько она будет суровой. Любой гуртовщик мог за одну ночь лишиться всего состояния вследствие несчастливого сочетания мороза, засухи и заболеваний. Поскольку животные слабели из-за «скудных зимних рационов», а весной наступала пора окота, большое значение

48

R. & N. Dyson-Hudson ‘Nomadic Pastoralism,’ Annual Review of Anthropology 9 (1980) pp. 15–61.

49

Krader, Social Organisation pp. 282–283.

50

Barfield, Perilous Frontier pp. 22–23.

51

Jagchid & Hyer, Mongolia’s Culture pp. 20–26.