Тайная жизнь писателей. Гийом Мюссо

восхитилась гостья.

      – Скорее, как на набережной, – возразил хозяин. – Этот корабль на вечном приколе.

      Несколько минут они болтали обо всем и ни о чем. Потом Фаулз пригласил Матильду в дом, где она, бродя, как в музее, от экспоната к экспонату, подошла к этажерке, на которой громоздилась пишущая машинка.

      – Я думала, вы больше не пишете, – сказала она, указывая кивком на эту древность.

      Фаулз любовно погладил крутые бока машинки – миндально-зеленого бакелитового валуна фирмы «Оливетти».

      – Это так, декорация. В ней даже ленты нет. – Он демонстративно пощелкал клавишами. – В мои времена уже существовали ноутбуки, представляете?

      – Значит, не на ней вы написали ваши…

      – Нет.

      Она посмотрела на него с вызовом.

      – Уверена, вы продолжаете писать.

      – Напрасно. С тех пор я не написал ни строчки: ни крохотной аннотации к книге, ни даже списка покупок.

      – Я вам не верю. Нельзя просто так взять и бросить дело, которому вы посвящали все свое время и которое…

      Фаулз не дал ей договорить.

      – Я подумал было, что вы не такая, как все остальные, и обойдете эту тему. Увы, я ошибся. Журналистское расследование, да? Вы журналистка, вы прокрались сюда, чтобы потом что-нибудь черкнуть про «загадку Натана Фаулза»?

      – Клянусь, нет!

      Писатель указал ей на дверь.

      – Уходите. Я не в силах помешать фантазиям, но никакой загадки Фаулза нет в природе, понимаете? Разрешаю вам написать это в вашей газетенке.

      Матильда не шелохнулась. Фаулз мало изменился с их прошлой встречи. Она запомнила его именно таким: внимательным, доступным, но при этом прямым и жестким. Вероятность того, что Фаулз останется Фаулзом, не приходила ей в голову.

      – Признайтесь, вам этого не хватает?

      – Десяти часов в день перед экраном? Нисколько. Я предпочитаю проводить время в лесу или на пляже, гуляя с собакой.

      – Все равно я вам не верю.

      Фаулз покачал головой и вздохнул.

      – Оставьте вашу сентиментальность. Это были всего лишь книжки.

      – ВСЕГО ЛИШЬ КНИЖКИ? И я слышу это от вас?!

      – Представьте себе. И, более того, сильно переоцененные.

      Матильда не унималась:

      – Как же вы убиваете время теперь?

      – Размышляю, пью, стряпаю, пью, плаваю, пью, подолгу гуляю, снова пью…

      – Как насчет чтения?

      – Разве что детективы иногда, книги по истории живописи и по астрономии. Перечитываю кое-какую классику. Но все это неважно.

      – Почему?

      – Потому что планета стала пеклом, обширные части мира объяты пламенем, истекают кровью, люди голосуют за опасных психопатов и тупят в социальных сетях. Всюду все трещит по швам, вот я и…

      – Не вижу логики.

      – Вот я и думаю, что есть вещи поважнее, чем пытаться выяснить, почему двадцать лет назад некто Натан Фаулз бросил писать.

      – Читатели