Невольник мести. Михаил Нестеров

бойцов и подошел к Леониду Ящуку вплотную.

      – Смотреть в глаза! – приказал он наемнику. – Пантера, будь рядом. Если он замешкается, отрубишь ему вторую руку. Потом голову.

      Командир разведчиков, не отрывая от Ящука взгляда и не мигая, очень долго вынимал сигареты, чиркал спичками и раскуривал «Приму».

      – Особенности центра, кто преподаватели? Отвечай, живо!

      Заплетин слушал Ящука, и в какой-то момент на его отнюдь не мягком лице проскользнула явная заинтересованность.

      – Как фамилия того полковника? – спросил он, когда Ящук умолк.

      – Я не знаю.

      – Пантера! – позвал, не оборачиваясь, Заплетин.

      Пантюхин поиграл ножом и сощурил глаза.

      – Отойди-ка в сторонку, Запевала, – попросил он командира.

      Они называли друг друга по кличкам и только по кличкам, порой забывая свои имена. Это правило распространялось не только на время рейдов – в расположении палаток роты тоже не звучало никаких имен. В эфир выходили каждый под своим порядковым номером. Первый расчет начинался с цифры 1. Командир расчета Заплетин имел позывные «один-одиннадцать», лейтенант Пантюхин – «один-четыре». Сейчас боец с позывными «один-четыре» готов был выполнить приказ командира, сжимая удобную рукоятку ножа.

      – Я не знаю! – предчувствие близкого конца выбило из глаз украинца слезы. Он рухнул на колени и глядел то на высокого командира расчета, который должен был проводить людей Давлатова до границы с Азербайджаном, то на маленького разведчика с кошачьим взглядом. – Я не знаю его фамилию. Я даже его лица ни разу не видел. Он высокий, грузный…

      – Встать! – распорядился старший лейтенант, послушав Ящука еще минуту-две. – Скутер, подними его.

      Горчихин легко, без особых усилий оторвал бандита от земли и поглядывал на Пантюхина.

      Поймав утвердительный кивок командира, Пантера сделал шаг вперед.

      – Отпусти его, Скутер.

      Алексей резко отпрянул, когда с коротким замахом Пантера по самую рукоятку вогнал нож под ухо наемнику. Выдернув лезвие, Пантюхин по привычке вытер его об униформу боевика. Тот стоял навытяжку, словно сверху его проткнули ломом. Из-под уха хлестала кровь, она шла и из раскрытого рта, а украинец все стоял, широко открытыми глазами глядя прямо перед собой. Наконец колени его подогнулись, и бандит рухнул вначале на колени, а потом завалился на бок. И еще долго смотрел в землю, при этом часто моргая.

      Пока он, умирая, хлопал глазами, разведчики выстроили остальных наемников в шеренгу и встали им за спины.

      – Бегом! – Заплетин и Скумбатов подстегнули бандитов автоматными очередями. Другие разведчики приготовили гранаты. Как только шеренга наемников достигла уходящей круто вверх скалы, РГД-5 полетели им вдогонку.

      Взрывами арабов разбросало в стороны. От одной гранаты вверх не взлетишь, а от десятка их подкидывало, переворачивая в воздухе изуродованные тела. Взрывная волна мгновенно перекрасила их смуглые лица в кроваво-черный цвет, осколки вспарывали одежду и вырывали куски мяса.

      Разведчики