Невольник мести. Михаил Нестеров

именно сегодня, когда Владимир Николаевич представил Сергею Людмилу просто по имени. Жутко не хватало двух слов: «Моя жена». Надо было прямо с порога сказать ей всю правду о Марковцеве, чтобы не смотрела на него чуть ли не с обожанием. Она никогда не была такой… навязчивой, что ли, нашел Владимир Николаевич определение, засыпала гостя вопросами, даже спросила, где тот служит.

      – Скорее, я работаю, – ушел от ответа Марковцев. – Мое жизненное кредо: «Лучше быть владыкой Ада, чем слугою Неба». Так что служба – это не по мне.

      Разнообразил меню, подумал Эйдинов, отгоняя неприятную для себя мысль, что ревнует Людмилу. Противников или бывших противников в гостях у него еще не было. В голову пришло более точное определение: соперник. За ним сходное по смыслу – конкурент. Агент-конкурент.

      – Ты чему улыбаешься? – услышал он голос Люды.

      – Ты со мной разговариваешь? – поддел он ее.

      Казалось, Людмила прочла мысли хозяина и едва заметно покачала головой. Не в ее привычках было обманывать себя: Сергей, этот сильный и загадочный человек, нравился ей все больше. В нем было то, чего она никак не могла отыскать в Володе. Вернее, он утратил способность удивлять ее. Наверное, это сопряжено с его работой, вечной усталостью. Впору было назвать их отношения сухим словом «привычка». Он привык сосредоточенно завтракать по утрам, составляя, наверное, рабочий график на день, устало ковырять вилкой во время ужина, анализируя день прошедший, и только малую толику времени уделял ей. Потому что ночью ему нужно было набраться сил, чтобы утром сосредоточиться на работе, потом отработать, потом осмыслить работу. Упрекнуть его было не в чем, такой уж он был человек. Человек-работа.

      А Сергей, похоже, способен на неординарный поступок. Володя прям как стрела, а этот гибок, но гибкость его обманчива, она имеет свойства пружины или тетивы. В его взгляде целая гамма из лукавства, наглости, неприкрытой оценки и самоуверенности.

      «Сергей поживет у нас с недельку», – сказал Владимир Николаевич, представив ей гостя. Да хоть две, три, месяц! Чтобы оправдать накрашенные губы и ресницы, умело скроенные юбки, открывающие часть бедра, замысловатые прически и многое другое, что нужно было не ей. Ей хватило бы всего пары-тройки слов: «О, сегодня у тебя новая прическа». Или: «По-моему, вчера у тебя был другой цвет помады». И все. Это же так просто! Удивить – и самому удивиться.

      Хотя бы неделю чувствовать давно забытую неловкость, встречая по утрам взгляд мужчины. Пусть даже не оценивающий, лишь бы отличный от привычного, ничего не замечающего. Отвечать на спасибо пожалуйста, на улыбку улыбкой, а не ее копией – ведь любая копия становится еще искаженнее. Дальше – больше: откровенное смущение, «нечаянное» прикосновение руки, «нечаянное» вторжение в ванную комнату, где слышится плеск воды: «Ах, извините!» И ждать, затягивая процедуру купания, когда его рука отворит дверь…

      Весь этот ком чувств и эмоций краской выступил на лице женщины. Почти мгновенно она мысленно изменила Володе, но думала иначе: не ему изменила, а его отношению