Время жестких мер. Алексей Пронин

Он выполнял поручение. Результат неутешительный, но рано или поздно гражданка Талысина в городе объявится.

      – Замечательно, – восхитился босс, – не хватало нам еще осложнений в этом деле. Харчевский доложил, что ты неправильно его понял и напрасно потерял время.

      Смолин из последних сил изображал смирение. Обычное дело. Прав не тот, кто прав, а тот, кто первым пожалуется. Да, он ошибся адресом, попал в квартиру, где проживают посторонние, пришлось поплутать по местам не столь отдаленным…

      – Иди, – сказал Богоявленский, – нет, постой.

      – Может, мне распасться на две половинки, шеф? – учтиво спросил Смолин.

      – Не дерзи, – рыкнул начальник. – Забудь про Талысину. С завтрашнего дня займешься иском гражданки Комаровой Надежды Павловны к управляющей компании «Тулинка». Энергетики допустили скачок напряжения, и у гражданки Комаровой вышло из строя все, что было включено в розетку. Плазма с мощным разрешением, двухъядерный компьютер, японский холодильник, немецкая плита. Она предоставила список. Убытков на двести пятьдесят тысяч. Моральный ущерб оценивает в ту же сумму. Наша задача, чтобы по первому пункту компенсировали хотя бы двести тысяч, по второму – хоть что-то. Работай, Павел Аверьянович, наше дело правое. – Руководитель немигающим взором уставился на подчиненного.

      – Дело правое, Михал Михалыч, спору нет, – допустил Смолин, – но глухое. Враг не будет разбит, и победа, как всегда, останется за государством. Признайтесь, на что вы рассчитываете?

      – На прецедент, – отрезал Богоявленский. – Пора кончать с произволом государства над маленьким беззащитным человеком!

      Размышляя, с каких это пор беззащитные маленькие люди являются обладателями ультрамодной роскоши на четверть миллиона, Смолин покинул святая святых и пешком отправился домой. Не связывали ли гражданку Комарову с благородным юристом тесные дружеские отношения? Он пришел домой задолго до Альбины, блуждал сомнамбулой по пустым комнатам, соображая, чего же не хватает в этой квартире. Не хватало тещи. Приятно, но не более. Сила, равная мощности подъемного крана, работала на отрыв.

      – Что с тобой? – спросила Альбина, обнаружив мужа в подвешенном состоянии. – Утром у тебя был другой взгляд.

      – Одичал, – пояснил Смолин, равнодушно наблюдая, как жена разоблачается и, покачивая неувядающими бедрами, уходит под душ – смывать кладбищенские миазмы. Она оставила открытой дверь, он пошел за ней, пристроился бедным родственником на бельевой коробке.

      – Ужин приготовил? – пропадая под струей, спросила Альбина.

      – И не думал, – признался он. – В холодильнике что-то было.

      – Было, – согласилась Альбина. – Благородная пища древних греков. Древняя гречка. Мама в пятницу приготовила. Сама и ела. Кстати, насчет мамы… – Альбина задумалась под струей, а Смолину стало интересно, будет плановый скандал, или Альбина поменяет планы. Она поменяла планы. – Не стоит о грустном.

      – Не стоит, – согласился Смолин, – поругаться всегда успеем.

      – Все сидишь