Экстренное погружение. Сергей Зверев

серых чаек качалась на волнах рядом с «Гепардом». Время от времени одна из них запрокидывала к небу голову и кричала: «Кья, кья, кья?» как будто спрашивая: «Куда, куда, куда?»

      – Куда надо, – негромко сказал старший помощник командира «Гепарда» Владимир Владимирович Тяжкороб, полный крепкий мужчина добродушного вида, который стоял на причале, покуривая, возле трапа, ведущего на лодку. В его обязанности входило проверять номенклатуру грузов, доставляемых на лодку.

      Стратегический атомный подводный ракетоносец «Гепард» предназначался для действий по крупным военным центрам и городам противника. Он имел водоизмещение 35 тысяч тонн, длину 150 метров, ширину 24, максимальную скорость надводного хода 35 узлов и 30 узлов под водой. Вооружение лодки, помимо шести торпедных аппаратов, состояло из 24 новейших ядерных ракет «Булава», принятых на вооружение в этом году. И если бы материки, всякие там Евразии и Америки, имели б глаза, они бы цепенели под пристальным взглядом ее боковых иллюминаторов.

      Навстречу старпому двигалась команда матросов в черных рабочих робах. На фоне залитого светом прожекторов снега они были похожи на призраков. Каждый был с поклажей – некоторые тащили деревянные ящики, у других в руках были упакованные тюки. Старший команды – капитан третьего ранга – остановился рядом со старпомом.

      – Что за дикая дивизия? – Тяжкороб пожал ему руку. – Кавалерия, что ли? На подводников не похоже.

      Каптри поморщился – наверно, потому, что выпил сегодня меньше стакана.

      – С продсклада, – он протянул накладную.

      – В первый тащи… – сказал Тяжкороб, просмотрев накладную. – А это – в трансформаторную…

      Матросы по очереди стали подниматься по трапу к рубочной двери. Вскоре Тяжкороб вновь оказался на причале один.

      Он много раз прощался с берегом, и у него вошло в привычку неосознанно отмечать про себя явления, которые можно было считать счастливыми приметами. Один раз это было необычно яркое полярное сияние, в другой – маленький попугайчик, неизвестно как выбравшийся из клетки и прилетевший на огонек… Кроме того, старпом считал своей обязанностью строго следить за соблюдением обычаев – не плевать в воду, не разговаривать с крановщицами, не свистеть на палубе.

      – Рукавишников! – внезапно гаркнул Тяжкороб, увидев матроса, который пытался прошмыгнуть мимо него с пластиковым пакетом в руке. – Стой, твою мать! Что там?

      – Спирт, – неохотно пояснил матрос, остановившись.

      – То-то я смотрю, ты так торопишься… – Тяжкороб посуровел. – Почему без накладной?

      – Да тут, Владимир Владимирович, – замялся матрос. – Извиняюсь, товарищ старпом… понимаете…

      – Найти и доложить! Пять минут даю!

      – Есть пять минут доложить!

      Матрос хотел развернуться и уйти, но голос командира остановил его.

      – Тащи это к доктору. Хотя нет… Отставить к доктору! Давай ко мне…

      В этот момент рубочная дверь лодки открылась, и в ней показался высокий стройный офицер в черной флотской шинели