Зойка моя! (сборник). Доктор Нонна

быть мягким и уступчивым, беспрекословно слушался отца и няню, прекрасно учился и никогда ни на что не жаловался. Зойка же в те дни была капризна, часто дулась и грубила всем подряд, но день за днем она оттаивала, и вот уже стычки между подростками стали сменяться разговорами за чашкой чая и редкими совместными шалостями. Галина Павловна и Геннадий вздохнули с облегчением, решив, что все сложности остались позади. Однако жизнь преподнесла им еще один удар.

      – Отец, – подошел Арсений, – у мамы через неделю операция. Мне страшно за нее. Она там совсем одна. Мамочка очнется от наркоза в чужой стране, с чужими людьми, и совсем никого рядом с ней не будет. Мне очень стыдно, но я хотел бы нарушить слово, данное ей, и полететь туда. Ты не мог бы меня отправить в Германию?

      – Ты прав, сынок, – отозвался мужчина. – Завтра же я займусь билетами и проживанием. Ты замечательный человек, Арсений. Твоя мать очень хорошо тебя воспитала, я горжусь тобой.

      В этот момент зазвонил телефон, и Покровский отвернулся от мальчика. Сын вышел из гостиной, чтобы не мешать разговору. А через некоторое время мужчина пришел на кухню, где собрались все члены семьи, и сказал:

      – У дедушки большие проблемы с сердцем. Завтра он прилетает в Москву – здесь его будут оперировать.

      Зоя подняла огромные глаза на отца и сжала губы. Было видно, что девочке вдруг стало страшно, что ее жизнь вот-вот разрушится, разлетится на мелкие частички.

      – Я хочу видеть дедулю, – прошептала она.

      – Конечно, милая, – откликнулся отец и погладил дочь по голове. – Мы с тобой поедем встречать дедушку и проводим его в больницу. Заодно я поговорю с врачами. Он прилетает днем, но в школу ты можешь не ходить.

      Зоя кивнула и прижалась к няне.

      В аэропорт Геннадий с Зоей прибыли раньше времени. Поняв, что до прилета остается еще больше часа, отец и дочь направились в кафе. Есть не хотелось совсем – слишком тревожно было на душе, но стоять в зале ожидания и всматриваться в лица выходящих людей, безнадежно пытаясь отыскать единственное родное, – еще хуже. Гена взял под локоть дочь и повел в сторону столиков. Проходя мимо стеклянных окон здания аэропорта, мужчина вдруг увидел отражение красивейшей пары и с удивлением отметил, что видит именно себя и Зою. Впервые Покровский посмотрел на девушку глазами мужчины, а не отца. К 14 годам его крошка вдруг превратилась в юную женщину: детская фигурка приобрела соблазнительные изгибы; жесты, манеры и взгляд стали манящими. Изменения произошли и в одежде – теперь в гардеробе были обтягивающие джинсы, коротенькие курточки и кофточки, высокие каблучки. В таком образе уже в 14 лет девочка была дико сексуальна. Весь час, что папа с дочкой просидели в кафе, Геннадий ловил себя на том, что смотрит на дочь глазами мужчины, и очень смущался от такого открытия. Наконец объявили о том, что самолет совершил посадку.

      Бориса Львовича везли на каталке работники аэропорта, Екатерина Леонидовна шла сзади, везя за собой чемодан. Когда мужчина увидел профессора, то сразу понял, что дела совсем плохи. Лицо больного