Заклятые супруги. Темный рассвет. Марина Эльденберт

вернуться и послужить на благо своей страны, что из меня получится отличное орудие, и не ошиблись.

      – Ох.

      Наверное, даже если бы я не знала, что муж работает на Комитет, и то удивилась бы меньше. Не ждала, что он мне скажет об этом. Тем более сейчас.

      – Ты все еще хочешь со мной быть? – Анри посмотрел мне в глаза, но теперь в сердце натянулась невидимая струна. Мой ответ для него был действительно важен, он и в самом деле отчаянно боялся меня потерять. Хотя и пытался этого не показывать всеми силами – лицо оставалось бесстрастным, а взгляд спокойным. Ох уж эти мне… мужчины!

      – Я хочу тебя треснуть, – заявила я и отняла руки. – И тресну, если еще раз скажешь что-нибудь в этом духе. Мы кажется, все уже решили. Или нет?

      – Этот падальщик прав, Тереза. У нас никогда не будет своих детей. А от меня всегда будет пахнуть иньфайскими травами.

      Я закатила глаза – исключительно, чтобы свернуть со скользкой темы о детях. Не была уверена, что сейчас готова об этом говорить. Не уверена, что вообще когда-нибудь буду готова.

      – Не сыром Круа же, – хмыкнула.

      – То есть если бы от меня пахло сыром Круа, ты бы меня бросила?

      – Насчет бросила – не знаю, но спал бы ты точно один.

      Анри улыбнулся – искренне, светло, и я показала ему язык. Муж попытался сграбастать меня в объятия, я попыталась вскочить, в итоге мы плюхнулись в пыль и подняли такое облако, что расчихались уже вдвоем. Так оглушительно и громко, что у меня зазвенело в ушах. Когда кружащиеся над нами пылинки улеглись – на волосы, лица, одежду и в целом куда попало, мы оба лежали на спине, едва касаясь друг друга мизинцами, и смотрели на своды покатой крыши, удерживаемой балками. Сквозняк приподнимал шлейфы паутинок, заставляя их вздыматься и опадать. Солнце уже почти зашло, осталась только тонкая полоска на дальней стене, раскрасившая дерево в красноватые тона.

      – Я поговорила с Софи. Сказала, что мы не совсем… обычные.

      Красная полоска становилась все меньше и меньше, таяла на глазах.

      – Или совсем необычные?

      – Она задала тот же вопрос.

      Анри повернулся ко мне, я к нему, и теперь мы почти касались друг друга подбородками.

      – И совсем не удивилась, что обидно.

      – Даже не напугалась?

      Я клацнула зубами в дюймах от его лица, муж шутливо дернулся, а потом щелкнул меня по носу.

      – По-моему, теперь она от нас еще в большем восторге.

      Софи отнеслась к моей откровенности со свойственным детям любопытством. Заодно рассказала, что теперь не расстается с картами, а со мной всегда выпадает смерть. Поэтому она уже догадывалась о моей магии. А вот сила Анри стала для нее откровением, потому что она никак не могла объяснить карту «солнце», появляющуюся рядом с ним в раскладе. У меня в мыслях засело еще одно толкование – символ Лиги, которое мне совсем не нравилось, но об этом я решила не говорить. Ни Анри, ни тем более Софи. Которая здорово расстроилась, когда узнала, что ни он, ни я не станем ей ничего показывать