Джокер. Олег Шелонин

пожал плечами ее кавалер. – У него и так по лицу ничего не прочтешь, а сейчас он вообще играет втемную.

      – Ах! Играть втемную в покер! Это так романтично!

      – Я бы сказал: интригующе… и глупо, – еле слышно прошептал ей на ушко кавалер, уверенный, что принц его не слышит. – Вернее, было бы глупо, если б ему так чертовски не везло. Поговаривают, что он за джокера душу Дьяго продал!

      «Может, предложить в следующий раз менять колоду перед каждой новой партией? – подумал принц, а потом внезапно разъярился. – Ах так? Душу Дьяго продал? Ну так фигушки вам, а не свежая колода перед каждой новой партией! Мы, в конце концов, в одинаковых условиях. Глаза у всех есть, а если не умеете ими пользоваться – пеняйте на себя. Это уже ваши проблемы!»

      Буря чувств, пронесшаяся в душе его высочества, не затронула ни один мускул холеного, аристократического лица принца, невозмутимо наблюдавшего, как его партнеры по карточному столу меняют карты. Барон скинул две, лорд Саллендброк одну, и только граф остался при своих, решив, что его расклад и так достаточно силен. Начался второй круг торговли.

      – Пожалуй, я удвою ставку еще раз. – Флоризель пододвинул к центру стола все свои оставшиеся фишки и вопросительно посмотрел на барона де Глосьена.

      – Да… озадачили. – Барон нервно барабанил пальцами по столу. – Впервые вижу: темная и покер… бред. – Де Глосьен покосился на графа с лордом. – Нет, я, знаете ли, пас!

      – Я тоже, – откинулся на спинку кресла лорд, – сегодня не мой день.

      – А я отвечу! – азартно сказал граф, сдвигая в центр стола свои фишки. – И ставлю сверху еще тысячу!

      Будь граф внимательней, конфуза бы не произошло. Довесок в десять фишек, достоинством в сотню золотых каждая, ставил принца в щекотливое положение, так как его фишки кончились, а старый бриганский кодекс чести, куда включались и правила поведения за игровым столом, позволял играть только на наличные!

      – О! Принц… – всполошился хозяин замка, сообразив, какую допустил оплошность. – Дозвольте повышенье ставки снять, я, право…

      – Ну что вы, граф, какие пустяки, – отмахнулся принц Флоризель. – У меня с собой шкатулка, инкрустированная неплохими камешками. На ту же тысячу потянет, если вы, конечно, не возражаете.

      – Конечно! – обрадовался граф. – Я вашу ставку принимаю и предлагаю потом вскрыться.

      В ответ принц мило улыбнулся, запустил руку в карман и выудил шкатулку, не сразу сообразив, что зацепил вместе с ней что-то лишнее, что-то такое, чего в этом кармане по определению быть не должно!

      – Ну это явно лишнее, мы говорили только о шкатулке, – рассмеялся граф и замер, уставившись на ожерелье, которое с недоумением вертел в руках принц Флоризель. – Позвольте, принц, откуда у вас ожерелье моей жены?

      – Я… сам не знаю. – Принц вытащил из другого кармана пиджака платочек и вытер им покрывшийся испариной лоб. – Поверьте, граф… – развел руками принц, заставив гостей дружно ахнуть.

      Принц проследил за их глазами и уставился на платочек, который по-прежнему держал в руке. Это были