Хирургический фикшн. Полина Гёльц

ой поверхностью лесной чащи летел небольшой пассажирский самолёт. Самолёт подскакивал на воздушных ухабах. Пассажиры зевали, наблюдая за изменениями линии горизонта в иллюминаторах. Сонная стюардесса заперла дверь туалетной кабинки, расположенной в конце салона, и сердито приказала пассажирам пристегнуть ремни.

      Когда маленький самолёт приземлился в маленьком аэропорту города Винчестера, к серебристому дюралюминиевому борту подкатили трап. На лётное поле начали спускаться пассажиры. Десяток заезжих бизнесменов. Бородатые охотники с зачехлёнными ружьями. Пара старушек, приехавших повидаться с детьми, волею судьбы заброшенными в дремучую глушь Северо-Американского континента. Семейная пара, решившая незадолго перед Рождеством навестить родителей. Последней из покинувших борт небольшого самолётика оказалась маленькая женщинка с огромными, не по возрасту детскими глазами. Она волокла за собой неподъёмного вида дорожный чемодан.

      – Доброе утро, миссис Ингрид Зорг. Добро пожаловать в Винчестер! – сказал усатый полицейский. Сказал и поставил печать в её паспорте.

      – Доброе утро, мэм, – сказал дежурный шофёр, прибывший в аэропорт по поручению руководства городской больницы.

      Шофёр любезно придержал дверь битого микроавтобуса, помогая гражданке Зорг подняться в салон. После чего он открыл заднюю дверцу и втолкнул внутрь гигантский зорговский чемодан:

      – Боже! Что вы везёте? Кирпичи и гранаты?

      – Трусы и бюстгальтеры, – слегка огрызнулась гражданка Зорг, прибывшая на Северо-Американский континент из одной страны бывшего социалистического лагеря. В командировку.

      2

      Гражданку Зорг временно поселили в старинной гостинице, некогда перестроенной из складского помещения. Через гостиничное окно был виден городской пейзаж: квадрат кирпичной стены и унылый перелесок. Когда над городом сгустились синие сумерки, Ингрид вышла на улицу, чтобы купить себе сигарет. Чужой город тонул в темноте. Незнакомые пустые кварталы петляли непонятным образом. Она отправилась бродить по улицам в поисках табачной лавки. На заколоченном подвальном окне одного из домов было написано «Don’t give up».

      Всё правильно. Никогда не нужно сдаваться.

      Над крыльцом небольшого строения в конце переулка висела кривенькая неоновая вывеска «Shop». Ингрид зашла в шоп. За прилавком стояла маленькая испанская девочка.

      – Вам чего надо? – спросила девочка.

      – Твоих маму или папу.

      Девочка куда-то убежала. Из темноты дальних помещений продуктовой лавочки донёсся громкий детский шепот:

      – Мама! Папа! К нам пришёл покупатель!

      Через пять минут в лавочку спустились сонные мама и папа, которые продали гражданке Зорг желанную пачку сигарет.

      Дымя сигаретой, Ингрид продолжила прогулку по ночному Винчестеру. На крылечках старинных домов лежали тыквы. Свежие тыквы и тыквы, слегка подгнившие. Иногда мимо неё проходили лохматые собаки, выгуливавшие своих хозяев.

      3

      Утром гражданка Зорг приехала в больницу города Винчестера. На стене в приёмном покое висел стенд с пожелтевшими вырезками газетных заметок. Героем заметок выступал некий зубной врач. Турок с непроизносимой фамилией. Подробности жизни турецкого врача оказались типичными для многих иммигрантов, приехавших на чужой континент молодыми и успевших покорить его:

      В возрасте 23 лет приехал в Америку.

      Днём учился. Ночью работал.

      Обычная трогательная биография бедного переселенца.

      Ингрид читала заметки, и вдруг её тронули за плечо. Маленький человек с огромным носом пожал тонкую, почти детскую руку:

      – Привет! Это ты про меня читаешь? Только не пытайся выговаривать мою фамилию. У нас тут всё просто. Я буду доктор Яу.

      Из-за спины доктора Яу показались ещё трое. Лысый коренастый мужик в белом халате. Следом человек со страшным лицом и тяжёлым подбородком профессионального палача. И наконец, в кадре появился высокий блондин, похожий на слегка оплывшую восковую свечу.

      Лысый мужик подошёл очень близко к гражданке Зорг, схватил её за руку и до хруста сжал слабое дамское запястье:

      – Меня зовут доктор Далмер. У нас тут всё просто. При пациентах я – доктор Далмер, а в курилке – просто Курт.

      Яу снизу вверх посмотрел на лысого Далмера:

      – Он – мальчишка! В моём присутствии называй его мальчишкой. И только мальчишкой. Они все – мальчишки. Все трое.

      Далмер бросился в объяснения:

      – Вообще-то я – оружейник. Учился кузнечному и оружейному делу. Рано женился и рано встал на ноги. Брат моей жены – дантист. Я часто помогал ему делать вставные челюсти и настолько увлёкся, что на старости лет поступил в медицинский. В прошлом году я получил диплом врача-стоматолога и теперь прохожу ординатуру. Мне – пятьдесят, а меня дразнят мальчиком.

      Очередь дошла до человека со страшным лицом:

      – Меня зовут Бучер. Доктор Бучер. Я – челюстно-лицевой хирург.

      Доктор