Райна, королевна Болгарская. Александр Вельтман

родному лежало мое сердце к тебе… и если оно чувствовало, что предстоит мне высокая почесть…

      – Какая же? – спросил Петр, скрывая гнев и догадку свою. – Говори, я воздам тебе почесть…

      – Дозволь мне умолчать теперь, король, – сказал комис, целуя руку Петра, – милости твои неизглаголанны, и если ты изречешь и эту милость, то старость моя не перенесет счастья…

      – Догадываюсь я, – сказал Петр с притворным спокойствием, – да знаешь ли ты, Георгий, сердце моей дочери?

      – О, если дозволишь сказать тебе истину: знаю, – отвечал комис, радостно целуя руку Петра, – с малолетства отличила она сына моего Самуила милостями своими.

      – И я знаю сердце своей дочери и говорю за нее, что за моего раба она не пойдет замуж, – произнес горделиво Петр.

      Комис побледнел.

      – Скажи же свату, – продолжал Петр грозно, указывая на дверь, – чтоб он съезжал со двора!.. Когда я возвращусь, чтоб его ноги здесь не было!..

      Глаза комиса запылали зверским мщением; он вышел; а взволнованный Петр, казалось, сам испугался гнева своего и последствий и немедленно поехал в Малый Преслав, где был красный дворец королевский и зверинец.

      Прошел день, другой, король Петр не возвращается. Райну, привыкшую видеть отца ежедневно, начинает беспокоить его отсутствие. Вдруг на третий день рано утром раздался соборный звон.

      – Неда, Неда! – вскричала Райна к подруге своей. – Слышишь? Что это значит? Звон набатный!

      – Ах, не сбор ли на войну против Греков! – отвечала Неда.

      – Что ты это говоришь, Неда! братья в Цареграде.

      – Так слышала я, королевна, давича побоялась я спросить при Тулле, зачем это вооружается дружина королевская и строится на дворе.

      – Это недаром, – проговорила печально Райна, – а отца нет!.. Не дядя ли Иокица сделал опять набег?

      – Королевна, Иокица, говорят, давно умер.

      – Умер! все говорят, что умер; а комис Георгий говорит, что не умер, что его и мертвого надо бояться.

      – Против шайки тати и гусаров будут ли собор собирать?

      – Что ж это такое, Неда? – спросила опять Райна.

      – Ой, война, война, кровавая постеля! – проговорила печально Неда.

      – Ой, Неда, Неда,

      Не хладный камень —

      Сердце опало! —

      проговорила Райна со вздохом слова одной песни.

      – Чу, по всем монастырям звонят… точно как плачевный звон по покойной королеве.

      – Ой, Неда, Неда,

      Не из-под камня

      Бьет ключ горючий! —

      продолжала Райна; и на очах ее копились слезы.

      – Ни отца, ни братьев со мной! и головы приклонить не к кому!.. Майя моя! были мне радости, покуда ты была жива, а умерла, горький мне плач и огненные слезы!

      – Чу, бубны и трубы! Шум какой! – вскричала Неда. – Пойдем на вышку, призови Туллу! да узнай, не приехал ли король!

      Неда выбежала; а Райна боязливо смотрела в окно, из которого видны были сквозь деревья только скалы над монастырем и виноградники маторские.

      Красота