.
Читать онлайн.
– Я всегда ненавидел «Гринпис» и всегда считал, что вы работаете на Советы. Если выставку не отмените, я вам галерею взорву.
За пару недель до этого грозного предостережения я узнала, что кинокомпания Atlantic Releasing, с которой у меня был заключен контракт на съемки фильма о моих приключениях в России, объявила о своем банкротстве. Я и глазом не повела. Я была настолько погружена в организацию выставки «Красная волна. Часть вторая», что судьба моего кинопроекта меня мало волновала. Что бы ни происходило с подспудным, но набирающим темпы распадом группы моих друзей, я была полна решимости хранить ее единство – если не во плоти, то по меньшей мере дух этого братства.
Все предыдущие четыре года в знак благодарности за инструменты, аппаратуру, кисти и краски, которые я бесконечно возила в Ленинград, художники одаривали меня своими работами. Никто из них тогда еще не имел статус «официального» и потому не мог покупать краски, кисти и холсты в предназначенных только для членов Союза художников специальных магазинах. Как и рокеры, художники выражали свою творческую энергию любыми доступными им подручными средствами. Они рисовали на полиэтиленовых занавесках для душа, делали коллажи из кусков дерева, обломков битой посуды, обрывков рваной одежды и всевозможной кухонной утвари. Не раз я в полном недоумении стояла у себя в гостиничном номере над чемоданом, ломая голову над тем, как мне вывезти эти дерзкие, совершенно необычные и по всем параметрам нестандартные работы на Запад. Их невозможно было свернуть или втиснуть даже в самый большой чемодан: помню деревянную доску размером два метра на пятьдесят сантиметров! Тем не менее кое-как, проявляя чудеса настойчивости и изобретательности, я сумела за эти годы протащить через таможню в общей сложности около двухсот работ андеграундных художников.
«Филдс рассказала, как однажды при выезде из СССР ее остановили и стали расспрашивать о вывозимых ею полотнах художников», – такую запись, датированную 4 августа 1986 года, я нашла годы спустя в заведенном на меня ФБР деле. «Филдс утверждает, что в ответ на расспросы таможенников она заявила, что эти работы – ее собственные. И хотя подписаны они были русскими именами, ей разрешили их вывезти».
По счастью, таможенные «медведи»[15] в современном искусстве ничего не понимали, и все эти работы, по их мнению, никакой ценности не представляли. Не раз я просто откровенно врала и нагло заявляла, что все это – подаренные мне на память картинки детей моих друзей. Совершенно не знакомые ни с граффити, ни с поп-артом таможенники лишь закатывали глаза и пропускали меня вместе с работами.
– Да это я просто приклеила картинку на ткань, мне показалось, что получится красиво, – не моргнув глазом, заявила я, когда они развернули одну из характерных для Тимура Новикова работ: огромный кусок ткани с приклеенной посередине крохотной аппликацией. Двое таможенников недоуменно переглядывались, рассматривая эту диковинку.
– Странно,
«Медведями» в первой книге Джоанна прозвала официальных советских чиновников, в первую очередь, нещадно шерстящих ее багаж таможенников.