Особая работа. Константин Ежов

в белом халате, остались мы вдвоём.

      – Господин следователь?

      – Хм, – было мне ответом, да ещё и с удивлённо поднятой бровью.

      – Скажите, почему у меня деньги не забрали?

      – А зачем?

      – Эм… Ну, они же мной украдены!

      – Ты их сам вернёшь, в десятикратном размере. Просто для тебя, как представителя второго круга, будет фора в один год. Хотя эти можешь и сейчас. Был бы ты простым дворянчиком, тогда да, просто забрали и выставили на продажу обельного со стартовой ценой в девять таких сумм. Для третьего круга было бы три месяца отсрочки.

      – Что ещё за обельный?

      – Сильно тебя контузия приласкала. Тот же крепостной, но только лично. Дети, если таковые появятся, будут свободны.

      – Ещё вопрос. А если бы я был первого круга?

      – То тебя бы здесь не было. Их преступления на личном рассмотрении императора.

      – Получается, я могу идти?

      – Не сразу. Сначала мы поучаствуем в одном мероприятии. Потом наденем браслетик на руку, чтобы нечаянно не потерялся. Денежки, знаешь ли, любят счёт, и пока не рассчитаешься, или не выставят тебя на продажу, поносишь. Не советую портить, отсрочку сразу остановят.

      – А что…

      – Просто казнь, и ничего более. Той девки, что посмела тебе травмы нанести. Процедура долгая. Вот заодно и подождёшь своего поезда, здесь в тепле, – перебил меня следователь.

      – Долго до него ещё?

      – Четырнадцать часов. Упреждая, сразу скажу: два часа под медикаментозным сном, а не без сознания, – нам эксцессы с электричеством во время перевозки были не нужны. Да, мы за городом. К поезду машиной доставят.

      – А почему казнь долгая? Из-за подготовки?

      – Нет. Просто кол заточить да виновницу привести.

      Её что, на кол садить будут?! От этой мысли с офигением уставился на следователя.

      – Или предпочитаешь четвертование?

      – Чего?!

      – Казнь зависит от твоих предпочтений. Но если последним способом, то будет быстрее, правда и кровью тут всё позабрызгаем. Так что поезда придётся дожидаться на вокзале.

      – Я не в этом смысле! Когда её осудить успели, и почему от меня?

      – Согласно Уложению «Об отношениях кругов и сословий, к ним не относящимся» от тысяча семьсот шестьдесят второго года, а также императорскому Указу от тысяча восемьсот девяносто третьего «Об уравнении полов», достаточно одного слова гражданина твоего круга против простолюдина. А наблюдать будем в воспитательных целях, чтобы ты навсегда запомнил, к чему приводит твоё бездействие. Если бы ты её хорошенько током протряс, как меня, к примеру, то самое худшее, что ей грозило – это отрубание рук. А при наличии денег их всегда восстановить можно, а вот жизнь нет, – и так со значением заглянул мне в глаза.

      – А она про это уложение знала?

      – Естественно.

      – А я нет. Да и электричеством вспомнил, как управлять, как раз из-за неё. Это не может смягчить вину?

      – Каким образом?

      – Тогда её проблемы. А здесь кормить