Пикник на острове сокровищ. Дарья Донцова

пятачке, под прицелом множества взглядов быстро пробежал пару метров и сел около безучастной Лены. В то же мгновение откуда-то сбоку вынырнул Трофимов и, подойдя ко мне, сказал:

      – Извините, но… ах, это вы! Сидите, сидите, Иван Павлович.

      – Почему у гроба выставлено оцепление? – тихо спросил я.

      Юрий сел рядом.

      – Это воля покойного! Он строго-настрого запретил приближаться к гробу, никто не должен целовать покойного и подходить к нему ближе чем на метр, даже вдова. Еще нельзя приносить цветы. Видите вон там, в отдалении, куча букетов?

      Я кивнул, Трофимов нервным шепотком продолжал:

      – Мои люди отбирают цветы и складывают их поодаль.

      – Странно, – вырвалось у меня.

      – Да уж! – вздохнул Юрий. – А день-то какой! Солнечный, ясный, теплый, птички поют!

      – Конец марта, – машинально ответил я.

      – Сегодня первое апреля.

      Действительно! Думаю, Егору бы понравилось, что его провожают на тот свет именно в День смеха.

      Внезапно прозвучали совершенно неуместные, на мой взгляд, фанфары, и началась церемония прощания. Один за другим на трибуну, стоявшую вдалеке от гроба, поднимались люди и произносили слова, которые принято говорить на похоронах.

      «Смерть вырвала из наших рядов», «Безвременно ушедший», «Осиротели», «Как же это, он был еще так молод», «Лучший друг», «Отличный начальник»…

      – Иван Павлович, скажите речь, – попросил Юрий, – подведите итог.

      – Нет, нет, – испугался я, – извините, не могу.

      – Понимаю, – кивнул Трофимов, и тут случилось непредвиденное.

      На голубое небо набежали свинцово-черные тучи, вмиг потемнело, да так, словно на дворе стояла глухая полночь. На асфальт упали первые тяжелые капли, сверкнула молния, грянул гром, и обвалился ливень. Но какой! Словно некто на небесах опрокинул вниз цистерну с водой, из туч рухнула стена дождя.

      Толпа провожающих с визгом кинулась по машинам.

      – Господа, – надрывался кто-то в микрофон, – временная остановка церемонии, продолжим через десять минут. Гроза быстро закончится.

      Трофимов подхватил безучастную Лену и почти понес ее в здание небольшой церквушки, я же кинулся к гробу и захлопнул крышку. Откуда ни возьмись прибежали трое парней в черных костюмах и толкнули задрапированный красной тряпкой постамент, он оказался на колесиках. Я бросился помогать охранникам, в мгновение ока мы докатили гроб до небольшого домика.

      Оказавшись внутри скромно убранной комнаты, я начал трястись. Охранники быстро вышли, никто из них не произнес ни слова, а мне отчего-то стало не по себе. Мрачный зальчик, очевидно, предназначался для церемонии прощания с усопшими. Темные стены украшали венки из искусственных еловых лап, в правом углу висела икона. Тут только я сообразил, что Егора не отпевали в церкви и священник не стоял у его гроба. Дружинин никогда не был верующим человеком, насколько я знаю, он не посещал храм и не соблюдал посты, но ведь в нынешние времена принято приглашать батюшку даже к атеистам.

      Озноб прошел, мне стало жарко, глаза уперлись