Теория поцелуя. Лена Сокол

высвободился. Подошел к кровати, застегнул замки на сумках, взвалил одну на плечо, другую взял в руку.

      – Куда ты пойдешь? – жалобно пискнула мать, утирая слезы краем платка.

      – Устроюсь в общежитии, – наврал я.

      Перспективы ночевки на улице вызвали у меня желудочные спазмы.

      – Сыночек! – Мать добела прикусила губу, но не посмела подойти ближе.

      Отец не держал ее, но я знал, как сильна была его власть над ней. Матушка робко поглядывала на отца Иоанна и боялась сделать хоть шаг в мою сторону.

      – Если ты все решил… – вздохнул отец, отходя и пропуская меня.

      Я протиснулся в дверной проем, решительным шагом протопал в прихожую и обернулся. Слова застряли в горле плотным сухим комком. Я открыл рот, но… так и не произнес ничего. Просто улыбнулся матери, стоящей за спиной отца и лихорадочно комкающей пальцами ткань длинной юбки.

      – Да благословит тебя Господь… – прошептала она и перекрестила меня.

      Отец же только в очередной раз вздохнул.

      – Ага! – Кивнул я и шагнул за порог – в неизвестность.

      Я знал, что мать сейчас бросится к сестренке и будет рыдать. А потом она будет истово молиться обо мне.

      А отец… Он ни за что не подаст вида, но, готов биться об заклад, будет делать то же самое, только втайне ото всех. Он считает, что я – его крест. И это даже хорошо, ведь каждому верующему непременно посылают испытания, которые проверяют на прочность его веру.

      Только почему все опять упирается в религию, а?

      9

Женя

      Я вынес сумки на крыльцо, с трудом спустился по лестнице и бросил их на траву. Выдохнул. Они были такими тяжелыми, что у меня чуть глаза от натуги не выпали. Хорошо хоть Майкин приехал, чтобы помочь мне с переездом.

      – Готов? – спросил он, подходя ближе.

      – Ага.

      – Давай одну мне. – Антоха наклонился, поднял одну из сумок и даже покраснел от натуги, взваливая ее на плечо. Когда он попытался поднять с травы свой велик, его шатнуло. – Эй, Жека, что там у тебя?

      – Вещи, – ответил я, выгоняя из гаража свой велосипед.

      Быстрый взгляд на окна позволил мне убедиться: мама, держа на руках мою годовалую сестренку, внимательно следила за каждым моим движением. Я коротко махнул ей на прощание, взвалил сумку на спину и продел лямки на манер рюкзака.

      – Что за вещи? – Майкин с трудом залез на седло. – Рыцарское снаряжение? Меч, латы, кольчуга? Доспехи? Что там?

      – Одежда, учебники, конспекты… – Я запрыгнул на велик. Меня качнуло от тяжести сумки. – Четыре тома энциклопедии…

      – Четыре?! – простонал Антоха, выруливая на дорогу. – Ты чуть ли не единственный до сих пор не вымерший экземпляр студента, кто активно пользуется своим читательским билетом! Если ты и так не вылезаешь из библиотеки, то зачем еще таскать с собой четыре… Четыре!!! Тома энциклопедии?!

      – Просто я сейчас дочитываю четвертый том и иногда возвращаюсь к первым трем, чтобы освежить память…

      – Четыре, бро! Ты слышал о такой штуке, как Интернет? А?

      – А