Жил-был Чух Болотный. Ирина Безуглая

азку)

      Жил-был Чух Болотный

      Жил-был маленький зеленый Чух. Жил он на одном из болот, каких много бывает разбросано среди кустарников, на опушках леса и в его зарослях. На болотах много всякой живности водится, но лягушки и жабы всегда считали себя здесь самыми главными. А между собой они враждовали с давних пор, даже иногда воевали, стараясь расширить и удержать территорию. Одни доказывали свое преимущество перед другими. Постороннему трудно разобраться в таких делах. Действительно, если лягушки умели хорошо прыгать, громко квакать и иногда кусаться, то жабы замечательно ползали, были толстыми и сильными, хорошо видели ночью и даже умели плеваться ядовитой слюной.

      И вот так получилось, что в одном лесу у большого заболоченного оврага, но по разную его сторону жили два враждующих племени. На северной стороне оврага закрепились жабы, на южной – лягушки. Жабье поселение называлось Буфо, а его обитатели – буфиты. Лягушки назвали болото Квакшей, по имени своей прародительницы.

      Именно здесь на болоте племени Квакшей, когда солнышко стало прогревать воду, и появился в один прекрасный день Чух. Почему, как и откуда он появился, непонятно, да и сам Чух об этом ничего не мог сказать. Собственно, даже имени-то своего он не знал, а получил его от лягушек. Все обитатели Квакши, не только старожилы-лягушки, но и комары, всякие там жучки, мошки и даже летающие поблизости стрекозы и бабочки сначала донимали его разными вопросами. А потом перестали его спрашивать, кто он, да откуда. И правда, к чему вопросы, если все равно не получишь ответа? Много времени спустя, когда уже вся история с Чухом закончилась, лягушки любили вспоминать и пересказывать друг другу или новым народившимся детенышам о том, как появилось у них это существо, прозванное Чухом Болотным.

      – Дело было так, – начинал рассказ в долгую осеннюю ночь кто-нибудь из большого семейства Квакш. Весна в том году пришла ранняя и теплая. Поверхность болота уже стала покрываться нежной ряской. Денек выдался замечательный. Мы много прыгали и квакали. Охота удавалась, еды было много. От соседей из Буфо никакой подготовки к атакам не наблюдалось. К вечеру, конечно, похолодало, и мы забрались на кочки. Сидим, каждый на своем месте, квакаем потихоньку, слушаем приятный звон комаров, готовимся ко сну. И вдруг…

      Но не успеет, бывало, первый рассказчик закончить фразу, как находятся десять-двадцать других, готовых дополнить историю интересными подробностями. Начинают уточнять, кто на какой кочке сидел, что и как квакал, какая была погода, и так далее. Иногда эти детали уводили рассказ о появлении Чуха очень далеко в сторону. Своим спором они часто будили уважаемую бабушку-Бакву, которая была уверена, что она не только самая старая, но и самая умная. Некоторые действительно считали ее большим авторитетом. Было за что: ее дальняя родственница была лично знакома с той знаменитой лягушкой, которая отправилась путешествовать с утками и упала прямо в это болото. Правду сказать, новому поколению лягушат, начиная с головастиков, эта престарелая тетушка явно поднадоела своими вечными замечаниями.

      – Не прыгайте слишком высоко, – не уставала она ворчать. – Однажды кое-кто тоже захотел прыгнуть выше своей головы, а к чему это привело?

      По ее убеждению она имела право на самую лучшую кочку, на самый большой лист водяной лилии, чтобы спрятаться от грозы, на самых откормленных комаров. Но как бы то ни было, старушка на время заставляла замолчать спорщиков. На этом болоте все еще сохраняли некое почтительное отношение к старости.

      – Дело было так, – скрипела Баква в наступившей, наконец, тишине. – Действительно, мы сидели, наслаждались вечерним солнышком и квакали. И вдруг я услышала откуда-то из-под камышей странный звук чух-чух.

      На этом моменте многие снова начинали шуметь: ничего она не могла слышать. Все знали, что старушка давно была глуховата. Вообще казалось странным, что голоса спорщиков могли ее разбудить. Наверняка она просто страдала бессонницей и находила повод, чтобы напомнить о себе. Но она не терпела возражений. Иногда только старина-Кулик решался поправить рассказчицу.

      – Уважаемая сударыня, – начинал он сдержанно, а потом нервно тараторил писклявым голосом. – Первым услышал этот звук я и мой сосед. Мы оба услышали и спросили друг друга, что бы это могло быть? Ни на один болотный звук не похож, а мы их все знаем. А тут опять, чух да чух, чух да чух. Как будто кто чихает, но не по-нашему.

      Тут снова все загалдели, заверещали, заквакали.

      – Нет, нет, когда он чихнул второй раз, а уж тем более, третий, мы уже все услышали. И я, и я, – раздалось со всех сторон.

      – Хорошо, – на удивление миролюбиво согласилась Баква. – А кто помнит, как он появился?

      Голоса замолкли. Все притихли. В самом деле, мало кто мог точно описать сам момент появления Чуха. Правда, откуда вдруг взялось это странное существо? Вылезло из темной болотной воды? Плюхнулось туда с высокой осины? Образовалось каким-то способом из водяных линий или вылезло из середины кувшинок? На болоте, хоть и редко, но случаются чудеса.

      Нет,