Битна, под небом Сеула. Жан-Мари Гюстав Леклезио

[1], в семье торговцев рыбой. Родители у меня люди небогатые, но, когда я окончила школу, они решили дать мне самое лучшее образование, нашли для этого «небесный» университет (университет SKY[2]) и взяли кредит. С жильем поначалу проблем не было, потому что тетушка (старшая сестра отца) согласилась приютить меня у себя, в крошечной квартирке в квартале Ёнсе, рядом с университетом. Я жила в одной комнате с ее дочкой по имени Пак Хва, что означает «чистый цветок», хотя на самом деле это имя ей совсем не подходило. Я рассказываю так подробно, потому что именно эта ситуация и это соседство стали причиной моих дальнейших приключений и послужили моему образованию не хуже лекций преподавателей, так как, именно живя в этой комнатушке, я поняла, сколько в человеке может таиться злобы, зависти, подлости и лени.

      Пак Хва была на несколько лет младше меня, и я очень быстро поняла, что приглашена сюда специально, чтобы заниматься с ней. Сначала это были обычные просьбы: «Битна, ты такая благоразумная девочка, может, повлияешь на сестру, чтобы она делала уроки (или прибиралась в комнате, или помогала по хозяйству, или молилась, или стирала свое белье и так далее)», но постепенно эти пожелания становились более настоятельными рекомендациями («в конце концов, кому, как не тебе, показывать ей пример») и, наконец, превратились в настоящие приказы: «Битна! Что тебе сказано? Сходи за сестрой, приведи ее и приготовь ей обед!»

      Очень быстро ситуация стала невыносимой. Пак Хва совершенно отбилась от рук. Ей было четырнадцать лет, и она ничем не интересовалась, кроме собственной персоны. Часами она смотрелась в увеличивающее зеркальце, выискивая у себя на коже разные дефекты, покраснения, прыщики, выдавливала из них ватными палочками гной, обрабатывала ранки спиртовыми салфетками, после чего замазывала шрамики маскирующим карандашом, а затем прятала их под толстым слоем тонального крема. Она стала настоящим знатоком в области эстетической медицины!

      Это была беспрестанная битва, мне приходилось подолгу вдалбливать ей, что она должна сделать, а в результате – крик и слезы, а то и припадки бешенства, когда Пак Хва запускала мне в голову чем придется, а иногда швыряла за окно тарелки, стаканы, а то и ножи, так что мне страшно было выглянуть наружу: а вдруг она кого-нибудь убила? После этого я должна была устранять последствия разгрома и выслушивать тетушкины упреки: «Неблагодарная, я столько для тебя делаю, да не будь меня, ты попрошайничала бы на улице или вернулась бы обратно в Чолладо, к своим рыбакам, и потрошила бы рыбу на базаре». Что мне было ответить на это?

      Тогда-то я и стала бродить по городу. Занятия в университете занимали лишь какую-то часть дня, остальное же время я гуляла по улицам, а то садилась в автобус или на метро и ехала куда-нибудь через весь город. Сначала я скиталась по улицам, чтобы забыть о семейных неурядицах, о грязной комнате, которую мне приходилось делить с двоюродной сестрой, о нескончаемых попреках со стороны тетушки. Как только я выходила из квартиры, захлопнув за собой металлическую дверь, и спускалась по крутой лестнице, ведущей на улицу, с меня будто сваливался какой-то груз, дышать становилось легче, в ногах ощущался прилив энергии, и я улыбалась.

      Улица стала для меня настоящим приключением. В моем родном городке в провинции Чолладо ничего особенного не происходило. Одна-две улицы, несколько магазинчиков, главным образом продуктовых, пара харчевен – вот и весь центр. В пять часов вечера жизнь там замирала, а наибольшая активность приходилась на раннее утро, когда тракторы подвозили туда прицепы, груженные капустой и луком. Мы жили от праздника к празднику, а их в году было три: праздник Чхусок[3], Новый год и День поминовения, когда люди ухаживают за могилами умерших родственников. Приехав в Сеул, я как будто попала в иной мир. Жилые кварталы здесь опоясаны широкими проспектами, по которым во всех направлениях сплошным потоком катят машины и автобусы. По тротуарам толпами идут люди, и толпы эти такие плотные, что мне пришлось специально учиться, чтобы при ходьбе не натыкаться на встречных пешеходов. При моих габаритах (а я вешу 43 килограмма при росте 156 сантиметров), чтобы избежать столкновения, я была вынуждена то и дело отскакивать в сторону, а то и вовсе сходить с тротуара на проезжую часть. Первое время я выходила из дома с тетушкой, когда та отправлялась за покупками, или с сестрой. Они передвигались с поразительной уверенностью, никогда не сходили с тротуара, а, наоборот, тесно прижавшись друг к другу, шли напролом, ни на кого не глядя. Прямо как танк! Я же осмотрительно держалась позади, идя за ними след в след. Каждому встречному я смотрела в глаза, чего тут никто не делает. Сначала я даже здоровалась с прохожими, особенно с пожилыми, пока тетя меня не отругала: «Битна, чего это ты всем улыбаешься? Хочешь, чтобы тебя приняли за дурочку?» Пак Хва издевалась надо мной: «Ну и деревня! Города никогда не видела!»

      Вот тогда, в этот первый год моего пребывания в столице, я и взяла в привычку разглядывать людей так, чтобы они не подозревали об этом. Это не всегда просто. Надо найти удобный пункт наблюдения, не слишком далеко, но и не очень близко. В метро можно смотреть на отражения в стеклах, но они

2

SKY – аббревиатура для обозначения трех самых престижных университетов в Южной Корее: Сеульский национальный университет, Университет Корё и Университет Ёнсе. Термин широко используется в СМИ Южной Кореи и в самих университетах. Здесь: игра слов (sky по-английски «небо»).

3

Чхусок (буквально «осенний вечер») – корейский традиционный праздник. Празднуется 15-го числа 8-го лунного месяца. В Южной Корее Чхусок, а также день до и после него являются нерабочими. Во время Чхусока корейцы обычно едут к себе на родину для встречи с родственниками.