Возвращая Белиала. Евгений Прядеев

всегда фигурировал неведомый зверь на козлиных ногах и с бычьей головой, перевитый жгутами мышц и изрыгающий пламя изо рта. Реальность, как оказалось, отличалась от ее мысленных образов. – Это его вызывала твоя мадам?

      – Она такая же моя, как и этот демон. Только он неправильный какой-то, я таких еще не видел. Открой Валентине, она лучше расскажет кто это такой, но я таких что-то не припомню.

      В пылу драки Женька и забыла про демонолога, которая должна была дожидаться их на лестничной площадке.

      – Сейчас, – проговорила она и повернулась к двери, чтобы выйти из комнаты, как вдруг почувствовала каплю чего-то липкого, упавшего ей за шиворот. На автомате вытерев шею, Женька поняла, что рука испачкана чем-то красным, и в недоумении перевела взгляд на потолок.

      Он оказался забрызган ошметками красного месива, причем приглядевшись, девушка поняла, что этим же самым испачканы и стены. Она перевела недоумевающий взгляд на Пал Палыча.

      – Палыч, а что это? – голос Женьки дрожал, она внезапно поняла то, что мозг признавать отказывался. – А это, моя хорошая, и есть мадам Агнесса. Вернее, то, что от нее осталось. Видимо она действительно проводила здесь ритуал призыва, но не рассчитала своих сил, поэтому поток энергии из портала просто разорвал ее в клочья. А этот малыш, – оперативник указал на лежащего рядом демона, – потихоньку подъедал не вполне квалифицированную колдунью, заодно рос и сил набирался.

      Женька почувствовала, как ей становится дурно. Она, конечно, видела трупы, но это было во время учебы в университете МВД на практических занятиях в морге. Мертвецы всегда были чистые, то ли помытые, то ли для практических занятий попросту старались не брать особо безобразные экземпляры. А здесь кровавый фарш, расплесканный по всем видимым поверхностям, хотя нет, всем верхним поверхностям – пол был почти чистый. Женьку начало мутить, голова закружилась, и пол из ровного превратился в бушующие волны паркетного моря.

      На ватных ногах Женька подошла ко входной двери, поискала, какой из замков заперт, и порадовалась, поняв, что дверь заперта на обычный внутренний засов. На площадке перед квартирой Валентина оказалась не одна, а в компании хозяйки квартиры, с балкона которой Женька с Пал Палычем попали в жилище мадам Агнессы. Обе женщины сидели на ступеньках с мокрыми полотенцами на голове и молча смотрели, как Женька практически переползает через порог, с трудом передвигая ногами.

      Валентина тяжело встала и пошла к двери. – Побудь здесь, – коротко сказала она, проходя мимо девушки. Женька сползла по стене и села на холодный пол. «Да что со мной творится?» – подумала она, чувствуя, что в довершение всех бед начинают невыносимо слипаться глаза и ее попросту отключает. Она попыталась поднять руку, чтобы потрепать себя по лицу, и вдруг неожиданно отвесила себе же мощную пощечину. Недоумевающе глядя на руку и чувствуя, как начинает гореть щека, внезапно Женька поняла, что все исчезло. И тошнота, и головная боль, и желание спать. Она вскочила