О дивный новый мир. Остров (сборник). Олдос Леонард Хаксли

за очаровательная парочка, – указал он вдруг рукой. В траве на лужайке среди древовидного вереска двое детей – мальчик лет семи и девочка примерно годом старше – очень сосредоточенно, со всей серьезностью ученых, углубившихся в научный поиск, играли в примитивную сексуальную игру.

      – Очаровательно, очаровательно! – повторил сентиментально Директор.

      – Очаровательно, – вежливо поддакнули юнцы. Но в улыбке их сквозило снисходительное презрение. Сами лишь недавно оставив позади подобные детские забавы, они не могли теперь смотреть на это иначе как свысока. Очаровательно? Да просто малыши балуются, и больше ничего. Возня младенческая.

      – Я всегда вспоминаю… – продолжал Директор тем же слащавым тоном; но тут послышался громкий плач.

      Из соседних кустов вышла няня, ведя за руку плачущего мальчугана. Следом семенила встревоженная девочка.

      – Что случилось? – спросил Директор.

      Няня пожала плечами.

      – Ничего особенного, – ответила она. – Просто этот мальчик не слишком охотно участвует в обычной эротической игре. Я уже и раньше замечала. А сегодня опять. Расплакался вот…

      – Ей-форду, – встрепенулась девочка, – я ничего такого нехорошего ему не делала. Ей-форду.

      – Ну конечно же, милая, – успокоила ее няня. – И теперь, – продолжала она, обращаясь к Директору, – веду его к помощнику Старшего психолога, чтобы проверить, нет ли каких ненормальностей.

      – Правильно, ведите, – одобрил Директор, и няня направилась дальше со своим по-прежнему ревущим питомцем. – А ты останься в саду, деточка. Как тебя зовут?

      – Полли Троцкая.

      – Превосходнейшее имя, – похвалил Директор. – Беги-ка поищи себе другого напарничка.

      Девочка вприпрыжку побежала прочь и скрылась в кустарнике.

      – Прелестная малютка, – молвил Директор, глядя ей вслед. Затем, повернувшись к студентам, сказал: – То, что я вам сообщу сейчас, возможно, прозвучит как небылица. Но для непривычного уха факты исторического прошлого в большинстве своем звучат как небылица.

      И он сообщил им поразительную вещь. В течение долгих столетий до Эры Форда и даже потом еще на протяжении нескольких поколений эротические игры детей считались чем-то ненормальным (взрыв смеха) и, мало того, аморальным («Да что вы!») и были поэтому под строгим запретом.

      Студенты слушали изумленно и недоверчиво. Неужели бедным малышам не позволяли забавляться? Да как же так?

      – Даже подросткам не позволяли, – продолжал Директор, – даже юношам, как вы…

      – Быть того не может!

      – И они, за исключением гомосексуализма и самоуслаждения, практикуемых украдкой и урывками, не имели ровно ничего.

      – Ни-че-го?

      – Да, в большинстве случаев ничего – до двадцатилетнего возраста.

      – Двадцатилетнего? – хором ахнули студенты, не веря своим ушам.

      – Двадцатилетнего, а то и дольше. Я ведь говорил вам, что историческая правда прозвучит