На пути к Цусиме. В. И. Семенов

души смеялся над негодованием старшего механика, который, несколько туговатый на правое ухо, все звуки естественно относил к левой стороне и все время проигрывал, чем возбуждал неудержимую веселость мичманов, остривших, что если бомбардировки будут хоть по два раза в неделю, то вино к столу будет подаваться «механически».

      Неожиданный удар, такой резкий, что запрыгала по столу и зазвенела посуда…

      Я схватил фуражку и выбежал на палубу… По счастью, обошлось благополучно. Снаряд упал и разорвался саженях в 10 от нашего левого борта, против переднего мостика. Осколками сделало несколько дыр в шлюпках, вентиляторах, кое-что перебило на мостике, но никого не задело. Огонь, по-видимому, снова был направлен на нашу линию. Следующий снаряд лег почти вплотную к нам, но не разорвался. Только поднятый им водяной столб целиком обрушился на палубу, угостив холодным душем группу собравшихся здесь матросов.

      Взрывы хохота и веселых окриков…

      – Получил японскую баню? – Водой не то что осколком! – Плевать на твой осколок – новую рубаху испортило! – Хо-хо-хо! за рубаху опасается! Лоб-то всякий осколок выдержит! – Не всякий осколок в лоб! – гудела команда…

      – Расходись! Честью говорю: расходись! – сердился боцман. – Сказано: лишним наверху не быть! Укройся!

      – Лается тоже! А сам с «господами» на мостике маячит! Куды от «нее» укроешься? Начистоту лучше? – «Борода»-то, чего, утресь, сделал? Верно, что! – пропадай моя голова, зато пример покажу! – Так-то! – А он – укройся! – ворчали в расходившихся кучках… Вот разорвался снаряд впереди и влево от нас, под самой кормой «Дианы». Там забегали люди, заработали пожарные помпы… Другой «крякнул» у борта «Казани», стоявшей позади нас.

      – Чуть-чуть не попал! Хорошо, что «чуть-чуть» не считается, – сострил кто-то.

      Однако с «Казани» семафором просили прислать врача (их собственный был болен), значит, были ранения…

      Один «чемодан» («чемоданами» называли в Артуре длинные японские снаряды. В самом деле: снаряд фут в диаметре и больше 4 футов длины, в котором находится 106 фунтов мелинита или шимозы, – разве это не «чемодан» с взрывчатым веществом? У нас таких не было) угодил в бруствер мортирной батареи Золотой горы…

      Около часу пополудни, когда прилив был в половине и эскадра могла бы начать свой выход в море, японцы удалились. Благодаря Богу, серьезных повреждений на судах не было. Потеряли убитыми и ранеными на эскадре около 30 человек.

      Могло бы быть много хуже… Суда эскадры и порта, военные и коммерческие транспорты были так тесно скучены в бассейнах, что свободная поверхность воды вряд ли и в два раза превосходила площадь, занятую палубами кораблей, находившихся под расстрелом.

      27 февраля, чуть забрезжил свет, около 4 ч. утра, все боевые суда эскадры начали выходить на внешний рейд. Это было распоряжение Макарова, и здесь еще раз наглядно обнаружилось, что может сделать начальник, которому верят и который сам в себя верит… До сих пор, согласно правилам и циркулярам,