Испанский вариант (сборник). Юлиан Семенов

же от Мачека, не заезжая к себе в полицию, Петар Везич отправился к шеф-редактору вечерней газеты Звонимиру Взику. Хорошенькая секретарша медленно оправила юбку на коленях. («Как же они, стервы, умеют ножки показывать! – подумал Везич. – Врожденное это у них, что ли? Все продумано, словно в операции, которую проводит разведка, а умишко – как у котенка, не больше десяти книг ведь прочитала в жизни, право слово».)

      – Добрый день, мне хотелось бы видеть шеф-редактора.

      – Господина Взика нет и сегодня не будет.

      – Ай-яй-яй, – покачал головой Везич. – Где же он?

      – Я не знаю. Он очень занят сегодня.

      – Можно позвонить от вас домой?

      – К себе или к господину Взику?

      – Господину Взику.

      – Госпожи Ганны Взик нет дома, – снова улыбнулась секретарша и тронула длинными пальцами свои округлые колени, – нет смысла звонить к ним домой.

      «Гибель Помпеи, – горестно подумал Везич. – Или пир во время чумы. Не люди – зверушки. Живут – поврозь, погибают – стадом».

      – Я не буду звонить домой, я не стану дожидаться господина Взика – видимо, это дело безнадежное, но вам я оставлю вот это, – сказал Везич, положив на столик возле большого «Ундервуда» шоколадную конфету в целлофановой сине-красной обертке…

      Взик был единственный человек в Загребе, с которым полковнику Везичу надо было увидеться и поговорить. Его не оказалось, и Везич только сейчас ощутил усталость, которая появилась у него сразу же, как он покинул кабинет доктора Мачека.

      Из редакции Везич зашел в кафе – позвонить.

      – Ладица, – сказал он тихо и подумал о телефонной трубке как о чуде – говоришь в черные дырочки, а на другом конце провода, километра за три отсюда, тебя слышит самая прекрасная женщина, какая только есть, самая честная и добрая, – слушай, Ладица, я что-то захотел повидать тебя.

      – Куда мне прийти?

      – Вот я и сам думаю, куда бы тебе прийти.

      – Ты меня хочешь видеть в городе, дома или в кафане?

      – Когда слишком много предложений, трудно остановиться на одном: человек жаден. Ему никогда не надо давать право выбора.

      – По-моему, тебе хочется не столь видеть меня, как поговорить. Ты чем-то расстроен, и надо отвести душу.

      – Тоже верно. Выходи на улицу и жди меня. Я сейчас буду.

      Везич увидел Ладу издали: рыжая голова ее казалась маленьким стогом сена, окруженным черным, намокшим под дождем кустарником, – хорваты темноволосы, блондины здесь редкость, рыжие – тем более.

      Он взял ее за руку – ладонь женщины была мягкой и податливой – и повел за собой, вышагивая быстро и широко; Ладе приходилось порой бежать, и это могло бы казаться смешным, если бы не были они так разно красивы, что общность их являла собой гармонию, а в мире все может – в тот или иной момент – казаться смешным, гармония – никогда, ибо она редкостна.

      Везич и Лада пришли на базар, что расположен под старым городом, возле Каптола, и затерялись в толпе – она поглотила их, приняла в себя, оглушила и завертела.

      – Хочешь