Последняя крепость. Юрий Никитин

Дескать, каждый человек – это целый мир, потому надо к нему так и относиться. Но для жителей того времени все люди были только частицами своих миров: степного, оседлого, христианского, исламского… Даже Константинополь – чужой мир, ибо принадлежал враждебному православию! Потому крестоносцы честно и без угрызений совести постарались ослабить его как могли во славу и возвышение своего католического мира.

      – Вообще-то нашего, – сказал Стивен.

      – Верно, – кивнул Дуглас. – Мы так далеко ушли от тех взглядов, что даже не знаю, хорошо ли это…

      – Мясо другое, – согласился Стивен. – А как насчет костей?

      Дуглас улыбнулся, но – чиновник высшего эшелона! – даже наедине и даже с другом смолчал, лишь хитро улыбнулся, но улыбку к делу не пришьешь.

      Стивен пил мелкими глотками, смаковал, согласился без особого пыла:

      – Интересный взгляд. Да, интересный…

      – Верный! – сказал Дуглас.

      – Может быть, – сказал Стивен мирно. – Готов согласиться… Да, конечно. Но, зная тебя, я бы не сказал, что вот так просто выдал верную идею, и на этом стоп. У тебя каждая идея есть ступенька к следующей.

      – Разве можно иначе?

      – Можно, – ответил Стивен. – Есть еще озарения, когда как бы слышишь глас Творца, а он тебе сразу выдает конечный результат. Или позволяет пропустить ряд промежуточных звеньев.

      Дуглас покровительственно усмехнулся.

      – Озарения – это… неконтролируемо. Потому опасно. Когда со ступеньки на ступеньку – это всем зримо, можно проследить цепочку, в нужный момент остановить, если начинается что-то не то… Я сказал всего лишь, что наша цивилизация во многом начинает оглядываться на предшественников. Мы сейчас, я говорю о цивилизации, в тупике. А тупики полезны тем, что можно остановиться, осмотреться… А потом вернуться и пройти последний отрезок пути уже иначе. Сейчас мы чересчур далеко зашли на пути признания индивидуальных свобод…

      Стивен сказал предостерегающе:

      – Ну-ну, полегче! Я тебе своих свобод не отдам! А то еще и фашистом обзову.

      Дуглас заговорил торопливо и очень серьезно, хотя Стивен и улыбался и всем своим видом показывал, что шутит, шутит:

      – Погоди, никто твои свободы отнимать не собирается. Может быть, даже расширим и закрепим… Но это не значит, что мы должны и дальше воспринимать таким же образом свободы граждан чужих стран, особенно – враждебных. Мы должны рассматривать те государственные образования и страны как нечто цельное. Как наши отважные крестоносцы рассматривали исламский мир. Они не убивали и не насиловали людей других стран, другого цвета кожи и вероисповедания – они просто наносили ущерб враждебным образованиям, ослабляли их мощь, взамен утверждали свою. Так понятнее? Мир был более цельным, дорогой друг! Люди тогда были частицей того или иного общества, а не миры сами по себе, как сейчас! И если крестоносцы истребляли даже мирных жителей в арабских странах, то истребляли не мирных жителей, как считаем сейчас, а просто ослабляли экономическую и военную мощь чужой страны!

      Стивен