Брежнев. Леонид Млечин

– падает одна мина, другая…

      Вдруг раздался голос:

      – Товарищи, защитим нашего командующего!

      Высокий сержант с забинтованной рукой, подвешенной на косынке, бросился к Леселидзе и встал к нему спиной, лицом – к рвущимся немецким минам. Раненые бойцы подбежали, вспоминал Ортенберг, и окружили их плотной стеной:

      «Не знаю даже, как передать то, что я почувствовал и пережил тогда. Что же это такое? Раненые люди. Преданность Родине и самоотверженность они уже доказали пролитой на поле брани кровью… Какие же нужны слова, чтобы оценить самопожертвование этих людей, кинувшихся в минуту опасности к своему командующему прикрыть его своей грудью?

      Такие же мысли пронзили и генерала Леселидзе. Об этом он мне потом сказал. А в тот момент командарм скомандовал резко и твердо, словно рубанул:

      – Кто разрешил?! Рассредоточиться!.. Лечь!..

      Мы и сами легли рядом с ними, взволнованные, потрясенные…»

      В брежневские времена от отставного генерала Ортенберга добивались, чтобы он написал о подвигах Леонида Ильича на Малой земле. Упрямый генерал отвечал:

      – Я его там не видел.

      «Для Брежнева Малая земля, – писал Ортенберг, – была своего рода зацепкой, он так много говорил о ней, писал, награждал, возвышал, для того чтобы хоть в малой степени иметь повод для оправдания своего «полководческого» восхождения».

      Брежнев дважды побывал на Малой земле. Один раз сопровождал группу московских партийных работников, в другой – вручал партийные билеты и награды. Но и эти две поездки были опасными. Леониду Ильичу везло. За всю войну ни разу не был ранен. В написанной от имени Брежнева книге воспоминаний «Малая земля» говорится, что во время боев в декабре 1943 года, когда немцы прорвались, Леонид Ильич поднял в контратаку офицеров политотдела и сам залег в траншее с пу-ле-метом:

      «Этот ночной бой особенно врезался в память… Подбадривая себя криками и беспрерывным огнем, немцы в рост бежали к траншее. А наш пулемет молчал. Какой-то солдат оттаскивал в сторону убитого пулеметчика. Не теряя драгоценных секунд, я бросился к пулемету. Весь мир для меня сузился тогда до узкой полоски земли, по которой бежали фашисты. Не помню, как долго все длилось. Только одна мысль владела всем существом: остановить!»

      Кроме самого Леонида Ильича об этом подвиге никто не рассказывал. И документов на сей счет не сохранилось. Но в словах генерального секретаря никто не усомнился, хотя после удачного боя все подвиги фиксировались политаппаратом для доклада начальству. В селе Ставище Коростышевского района Житомирской области поставили памятник с надписью:

      «Здесь в ночь с 11 на 12 декабря 1943 г. начальник политотдела 18-й армии Л. И. Брежнев вел пулеметный огонь, отражая атаку противника».

      Леонид Ильич жаловался старым друзьям, что его не продвигают по службе, что многие начальники политотделов армий уже получили генеральское звание, а его зажимают.

      Еще до